Отправлено: 25.08.12 18:35. Заголовок: "Джигит рождается в седле". Р.Илялов

отрывки из документальной повести Рамзи Илялова о людях конезаводов Татарии, которые выращивают рысаков.
В центре повествования наездник, зоотехник Завдат Хабибуллин

Казань, Татарское кн. издат-во, 1982

 Отправлено: 25.08.12 18:37. Заголовок: Лётчики - конелюбы ..

Лётчики - конелюбы

Над беговой дорожкой часто пролетали учебно-тренировочные самолёты Чистопольского аэроклуба. Иногда настолько низко, что их распростёртые крылья на какой то миг накрывали чёрной тенью проезжаемых лошадей. Некоторые из них пугливо шарахались в сторону даже при встрече с полуторатонным «газиком», а тут такое наваждение сверху совсем выбивало их из колеи. Лошади от неожиданности не знали, куда деваться. Сначала они слегка приседали на все четыре ноги — поза для лошади необычная, затем мчались, как одержимые, куда глаза глядят. При такой неуправляемой скачке большого труда стоило ездокам удержаться в седле.
— Опять тарахтели небо коптят! — сердился дед Евстафий каждый раз, когда рокот низко летящих машин раскидывал по кругу обезумевших от страха коней. Но однажды старый конюх сам был напуган больше лошадей.
По беговой дорожке проезжали каурого жеребца, отличавшегося скверным характером, способного на любые неожиданные поступки. Раз, например, в заезде он преспокойно закинулся на полевую бровку дорожки и, невзирая на настойчивые понукания ездока, отправился к себе на конюшню. Так вот только каурый размашистой рысью сделал полкруга, над полем почти на бреющем протарахтел У-2. Жеребец с испуга уселся на зад, по-кошачьи подогнув задние ноги. Седок сполз по наклонной конской спине на землю.
— А, батюшки, совсем рехнулся коняга! На заду сидит! — вскричал пораженный дед. Словно устыдившись несуразной для лошади позы, каурый резко взвился ввысь. После «длинной свечи» жеребец дал такого страшного «козла», что окажись на его спине седок, он бы, наверно, взлетел вверх, как футбольный мяч. Затем принял в резвейший галоп, сломя голову промчав полкруга, скрылся в конюшне.
— Чистое наказание с этими тарахтелками, ну, прямо в испуг вгоняют лошадей — хоть не выпускай из конюшен, — ругался обескураженный конюх, направляясь за беглецом.
Как-то рано поутру у ворот государственной заводской конюшни появился хромой старик, ведя в-поводу крупного серого жеребца в яблоках.
- Это кто ж такой будет? — насмешливо справился дед Евстафий, критическим взглядом окинув пришельца.
— А это, паря, Тайфун будет — вот кто,— задиристо ответил хромой, задетый насмешкой конюха.
— Тайфу-ун! — еще больше обнажил дед Евстафий изъеденные, прокопченные махрой зубы. — Тот, почитай, двести верст за час пробежит. А на твоем водовозе двадцать сделаешь — хорошо.
— Это водовоз? Сам ты водовоз! — вконец расстроился хромой старик, тоже, по-видимому, конюх, — Рысак это! Понял? Прызы брал! Понял?
— Брать-то он, может, и брал, да только где и с кем — вот в чем вопрос, — философски заметил дед Евстафий.— Он еще, глядишь, и сейчас возьмет приз на рабочей конюшне, в компании таких же калек.
Неизвестно, чем бы кончился профессиональный диспут двух конюхов, не появись около Петр Федорович.
— 0 чем спор, добры молодцы? Чей же этот красавец? — решил подсластить пилюлю главный зоотехник, заметив расстроенный вид гостя и догадываясь о причине его нерасположения духа.
— А этот красавец, слышь-ка, наш будет,— оживился хромой.— Наш, выходит, красавец-то.
— Вы-то, батюшка, сами кто будете? — продолжал насмехаться дед Евстафий.— Не иначе, значится, как бугор на ровном месте.
— Да погоди ты, репей, дай с человеком потолковать,— сердито отмахнулся гость от назойливого старика.— Аэроклубовские мы, слышь-ка, аэроклубовские, выходит, будем.
— А-а, ну тогда заходите. Ваш начальник меня просил посмотреть жеребца,— пригласил начкон утренних визитеров.
— С того самого вредного заведения, значится, что коней наших пугает! — взъярился дед Евстафий.— Да я б ваших кляч к воротам на версту не подпускал!
— Сам ты кляча, слышь-ка! Бодливой корове бог рогов не дает,— не остался в долгу провожатый жеребца, исчезая с ним в воротах.
...

 Отправлено: 26.08.12 08:08. Заголовок: здорово :sm36: продо..

здорово продолжения

 Отправлено: 26.08.12 10:59. Заголовок: ... Начкон вызвал ве..

...
Начкон вызвал ветврача.
— Принимай, доктор, пациента.
Пожилой ветеринар, души не чаявший в животных, был нетороплив и внимателен.
Тщательно осмотрев пациента, он многозначительно изрек;
— М-да.
Даже не знавший доктора хромой старик догадался по интонации его голоса: подопечный жеребец больше на «прыз» не побежит. Дед Евстафий, конечно, здорово сгустил краски от неприязни: серый пациент далеко еще не был клячей, но это, разумеется, был и не рысак в ипподромном понимании слова.
— Курбочка. Исплек,— коротко поставил диагноз ветеринар.— Поврачуем. Через недельку придешь.
Дед Кузьма, которого аэроклубники звали дядя Кузя, вернулся с русско-японской войны с укороченной ногой и всю жизнь проходил в «барабузах». «Барабуз» (от татарского слова барабыз — «поехали») — накрытые в задней части рогожей розвальни для перевозки пассажиров. Потому он и аэроклубных лошадей прозвал на японский манер: Тайфун, Самурай. Последний был тихоходным мерином. Зато Тайфуна дядя Кузя считал рысаком небывалой резвости. И не мудрено: всю жизнь проездил на тихоходах с крейсерской скоростью в шесть-семь километров. Чуть что случалось с конягой, дядя Кузя продавал его татарам на мясо, а сам покупал нового тихохода. С того, он и не знал ни о каких лошадиных болезнях. Зато хорошо был знаком с конскими недугами дед Евстафий.
Диагноз Тайфуну он поставил еще у ворот, но не стал распространяться вслух: не любил слишком явно вторгаться в дела дипломированных специалистов.
— На то конские доктора есть. А я чёловек темный,— скромно отстранялся старик, когда слишком досаждали ему знакомые просьбами «поврачевать» их лошадей.
Курбы — утолщения (припухлости) на ногах, мешающие лошади развивать большую скорость. Ветврач обнаружил у Тайфуна курбу на левой задней по скаковому суставу. Исплек же — простонародное выражение вывиха у лошади плечелопаточного сустава.
Дядя Кузя ушел довольный в надежде, что за неделю жеребец будет приведен «конским доктором» в полную норму. Между тем припухлости (курбы) в ногах никаким лечениям не поддавались. И ветврач в обещанный срок намеревался лишь водворить на место вывихнутую плечевую кость.
За жеребцом явился не конюх дядя Кузя, а сам начальник аэроклуба Александр Леонтьевич Кармин в сопровождении двух курсантов. К великому удивлению Завдата, дед Евстафий радостно распростер объятия начальнику «вредного заведения, что коней путает».
— Саня! Ты ли это, голубчик?
— Дядя Евстафий! Вот так встреча!
Начальник аэроклуба знавал старого конюха еще с тех времен, когда тот назывался не дедом, а только Дядей. А сам он в ту пору был всего лишь одиннадцатилетним Саней, погодком Завдату. Правда, числился он бойцом хозроты первого сибирского полка и носил на ремне личное оружие — браунинг второй номер в маленькой-кобуре. Там же проходил военную службу дядя Евстафий. Первый не попал в строевое подразделение по малости лет — был зачислен воспитанником полка, второму же — дяде Евстафию в ту пору пошел сорок третий годок, и он в лихие кавалеристы уже не годился, поэтому определили его ездовым пароконной повозки. Друзья-однополчане задымили папиросами «Казбек», коробку которых раскрыл 'начальник аэроклуба.
— А помнишь, Саня, как твой старшой Сысоич честил грамотея за неумение лошадь запрягатъ? — от души хохочет дед Евстафий.
Еще бы Кармину не помнить красного казака Сысоича, под началом которого он состоял в обозе. За классовое упрямство сибирский казак получил в «награду» вражескую пулю в правую икру, после чего ему пришлось пересаживаться из седла в телегу. А «грамотеем» он обзывал разжалованного из штабных писарей ездового Кобылкина, в прошлом семинариста. Как-то, будучи в глубоком похмелье, писарь выпил бутылку чернил, чем заставил штаб два дня вести всю переписку карандашами. Выпивоха посинел, но выжил. Желудок, насквозь проспиртованный, выдержал непривычный напиток. Молоком отходили. Потом наказали.
Опальный писарь никогда дел с лошадьми не имел, не знал, с какой стороны к ним подойти и как в оглобли заводить. Доверили ему лишь одноконную телегу, хотя Кобылкин уже месяц ходил в ездовых, запрягать так и не научился.
...

 Отправлено: 27.08.12 09:50. Заголовок: .... — А, между проч..

....
— А, между прочим, фамилия твоя конская, и по всем данным тебе, чернильная душа, в конюхах ходить, — гневался бывалый казак, с полчаса понаблюдав за немыслимыми манипуляциями «грамотея» возле коня и телеги.
— За что, спрашиваю, животину мучает? За что? — приступал Сысоич к командиру хозроты.— Порубаю я, этого грамотея, видит бог.— Сысоич досадливо отмахивался и уходил, бормоча ругательства, отходил от собеседника, когда тот начинал грозить ему «револьвертом», Комроты, состарившийся на ямской гоньбе и полуслепой, не то, что в человека, в корову в трех шагах попасть не мог из своего «револьверта». Но, как профессиональный лошадник, был незаменим в хозроте. Вот с тех самых пор Александр Леонтьевич и пристрастился к коням. Был шофером, выучился на летчика, начальником аэроклуба стал, а к лошадям его по-прежнему тянет. Не будь рядом двух курсантов, он непременно выпросил бы у бывшего однополчанина лошадь с седлом и с удовольствием проехался по беговой дорожке. Зато спутники Кармина десятиклассники Анатолий Калашников и Борис Чекин, которые без отрыва от школы обучалась в аэроклубе, без всякого стеснения прицепились к старику с просьбой разрешить им поездить верхом.
— Дай им какого-нибудь водовоза, пусть потешатся, — понимающе улыбнулся начальник. — А то наш Тайфун под седлом ходить не приучен, сбросит еще, покалечит мне будущих летчиков.
— Рад бы, Санек, да прав таких не имею. Коли я твоих хлопцев на чистокровных посажу, старшой Степан меня повесит. Разве что Завдатка подсобит своим мерином? Парни умоляюще воззрились на мальчика.
— Можно будет, — благосклонно согласился тот и отправился на рабочую конюшню, где не обремененные повседневными заботами лошади порой задарма проедали корм. В тот день у Булана как раз выдался «выходной», и когда в денник вошел Завдат, он скучающе перемалывал овес. Юного друга мерин встретил радостным ржанием и охотно подставился под седло. Но за луку взялся посторонний, он недовольно косился на незнакомого седока и капризно закрутился на месте.
— Стоять, Булан,— успокоительно похлопал друга по холке юный конюх. Манеру упрямо крутиться под новым всадником мерин, видимо, перенял у скакунов.
Курсанты обрадовались возможности проехаться по беговой дорожке верхом. Завдату льстило, что будущие летчики безропотно выполняли его советы, как обращаться с конем. Мальчик, наверно, возгордился бы еще больше, знай он наперед, что наставляет правилам верховой езды будущих летчиков-штурмовиков, которые на фронтах Великой Отечественной войны довоюются до кавалеров «Золотых Звезд». Да и сам начальник аэроклуба немало отличился во фронтовом небе; сбил 32 вражеских самолета, 18 — лично, 14 — в групповом бою. Последнего «мессера» истребитель распотрошил тараном на пылающей «аэрокобре» и сам, весь израненный, с трудом выбросился на парашюте,
— А пошто не явился твой вредный старикан? — полюбопытствовал дед Евстафий.
— Какой старикан? — не сразу догадался летчик.
— Да конюх хромой — кто же еще!
— А-а, вон ты про кого, — засмеялся Кармин.— И не вредный оп вовсе. С чего ты взял? А знаешь: дядя Кузя ведь у нас тоже летчик,
— Так уж и летчик — козел хромой,— старик презрительно скривил губы.
— А вот послушай, что с ним недавно стряслось.
И пока будущие Герои Советского Союза под присмотром Завдата осваивали премудрости держаться в седле, начальник аэроклуба поведал бывшему однополчанину о том, как конюха дядю Кузю неудержимо потянуло в небо и как старик ухитрился попасть в учебный самолет в тот момент, когда ему никак не полагалось там быть — при самостоятельных тренировочных полетах.
Курсанты, завтрашние пилоты, выруливали на старт, В задних кабинах для создания равновесия лежали мешки с песком. И только в одном самолете вместо неодушевленного дополнительного груза затаился сивоусый «заяц».
Курсант Веденяпин пристегнулся ремнями и ждал своей очереди на вылет.
...

 Отправлено: 27.08.12 10:05. Заголовок: ... — Коська! А, Кос..

...
— Коська! А, Кось! — услышал он сдавленный шепот за спиной. Вздрогнув от неожиданности, обернулся и обомлел. Из второй кабины осторожно выставилась самодовольно ухмыляющаяся физиономия дяди Кузи,
— Дед! Какой черт тебя занес сюда? — растерялся парень,
— Пошто черт? Собственные ноги, чать,— спокойно поправил старик.
— Слезай скорей! Увидят — худо будет.
— То есть как это так «слезай»? Я сюда, паря, не затем влез с кривой ногой, чтобы, слышь-кэ, слезать беспричинно,— не сдавался дядя Кузя.— Ты лучше пособи мне мешок скинуть.
— Да не положено, дед, пойми ты! Нельзя! — взмолился курсант, сбитый с толку настырным конюхом.
— Как это то есть так нельзя? Мешок с песком катать туда-сюда нельзя, а рабочего человека, стал быть, нельзя,— пустился в рассуждения дядя Кузя. — А на Тайфуне гонять до взмыленности скотины положено? - Я тебе, паря, ни слова поперек не сказал. Катайся на здоровье. И ты мне, слышь-ка, не встревай супротив.
Так, приговаривая и кряхтя, старик перекинул через борт кабины пятипудовый мешок. Груз глухо плюхнулся на траву у фюзеляжа.
— Вот и слава богу,— облегченно вздохнул дед, щелкая пристяжными ремнями, Знать, дотошно изучил всю механику подготовки к полету.— Привязался. Теперь не вывалюсь, сколь хошь кувыркайся в небесах. Да ты, Коська, не бойся. Не оборачивайся, слышь-ка, сюда. Ничего не видел и баста, Сам за все в ответе.
Что оставалось делать бедному Веденяпину? Тем более коварный дед намекнул про одолжение, которое он делал курсанту — любителю покататься на рысаке.
Стартовали благополучно, но в воздухе старик не выдержал и от восторга наполовину высунулся из кабины.
— Это еще что за фокусы? Откуда пассажир у Веденяпина?! — грозно загремел инструктор Карпов, он же начальник полетов. Все вокруг ахнули.
— Так это же дядя Кузя!— восторженно взвязгнул совсем юный моторист Гарцуев.— То-то он все у самолета крутился. Вот потеха! На небеси деда вознес Веденяпа!
— Как бы кое-кому потеха слезами не обернулась!
Почему посторонний у машин оказался? — прикрикнул на него Карпов,
— Какой же дядя Кузя посторонний?— искренне удивился Гарцуев. Карпов безнадежно махнул рукой.
— Детский сад!
Когда веденяпинская машина вернулась из зоны пилотирования, из второй кабины, как ни в чем не бывало, вылез сияющий конюх. Он выглядел именинником. Инструктор Карпов, забыли разносить провинившегося курсанта, удивленно уставился на деда.
— Цел и невредим? И не укачало?
— А что мне сделается? — в свою очередь удивился дядя Кузя. — Так кишки, паря, на моем ямщицком веку побольше натрясло по ухабам и колдобинам.
— Вот он у нас какой отважный — дядя Кузя, а ты говоришь вредный, — закончил свой рассказ Кармин.
— Гляди ж ты! — удивленно выдавил дед Евстафий и, похоже, проникся к недавнему недругу симпатией, значит, и нас с Завдаткой прокатишь по воздуху.
— Обязательно прокачу. У летчиков давняя дружба с лошадниками. И знаешь почему? Первые самолеты гнездились на ипподромах, где идеальная площадка для взлетов и посадок.
— Да ну! — еще более удивился старый конюх.
— Вот тебе и «да ну». С того почти все летчики души не чаят в лошадях. Ну, а лошадники, как показал пример дяди Кузи, всей душой тянутся в небо.
Обещание Александр Леонтьевич сдержал. Выбрав менее загруженный день, поочередно пролетел на своем У-2 со стариком и мальчиком вдоль Камы до Бреста и обратно.
С тех пор дед Евстафий переменил свое отношение к аэроклубникам и не называл их «вредным заведением, что лошадей пугает». И те, учтя критику в свой адрес, перестали летать над беговой дорожкой.

 Отправлено: 27.08.12 22:21. Заголовок: Эстафета конников Вы..

Эстафета конников

Выступая летом на Казанском ипподроме, остальное время года Завдат продолжал трудиться в Теньковском районном тренпункте в Красновидово. Прежде он выезжал рысистых жеребят в Чистопольском и Куйбышевском районах. Работы было много, а искусственно созданный беговой круг годился для тренинга лишь летом, как раз в то время, когда тренер отлучался для участия в ипподромных испытаниях. Поэтому наездник старался полнее воспользоваться каждым погожим днем осенью и весной.
Штат тренпункта состоял всего из трех человек: наездника и двух конюхов. Но в помощниках у него недостатка не было. Красновидовские школьники гуртом валили после уроков к тренконюшням. А те, что учились во вторую смену, приходили сюда с утра, до занятий в школе. «Конмальчиков» оказывалось настолько много, что Завдат составлял график очередности их посещения тренпункта по дням и часам. Мальчики, конечно, норовили являться к лошадям и в прочие дни или пытались задержаться возле них сверх предусмотренного времени.
— А ну, кыш домой! Не то папки с мамками за уши отдерут за двойки! — смеясь, тыкали их конюха.
Один из конюхов — Владимир Сарафанов, сам только год назад окончил Красновидовскую школу.
— Да мы сделали уж уроки — пробовали отговориться ребята.
— Нехорошо врать, — обрывал их наездник. — Пришли сюда прямо со школы с портфелями н сумками. Когда же вы успели сделать уроки?
Те смущенно замолкали. Завдат добивался от школьников неукоснительного соблюдения графика. Но не ограничивал количество посетителей. Ведь в тренпункте учащиеся с пользой проводили досуг, проникались любовью к животным и, главное, среди них в работе с лошадьми выявлялись будущие коневоды.
— А мне мамка не велит сюда ходить, — призналась однажды девчушка с белокурыми вихрами. — Не девчачье, говорит, это дело.
— Я поговорю с ней,— пообещал Завдат. Он сдержал свое слово, встретился с матерью девчушки, рассказал ей о спортивных успехах женщин-наездниц, убедил не препятствовать детским увлечениям дочери. И вихрастая блондинка наравне с мальчиками с удовольствием помогала конюхам выхаживать жеребят, с радостным волнением садилась в запряженную рысаком коляску для шаговой и троттовой работы.
Повышенное внимание проявлял наездник к тем немногим старшеклассникам, которые продолжали аккуратно посещать тренпункт. На них он возлагал серьезные надежды в будущем. И не без оснований: в тех парнях он отмечал неослабевающий интерес к лошадям, который приобретал вполне профессиональные очертания. Им Завдат смело доверял заездку и выездку рысистого молодняка.
— Начинаем заездку жеребят,— объявляет тренер очередное задание помощникам. Хлопцы хоть и выросли в селе, среди лошадей, а до близкого знакомства с тренпунктом не представляли по-настоящему, как заезжаются-выезжаются рысистые лошади. Не менее их тренингом рысистого молодняка увлечен и юный конюх Владимир Сарафанов. И ребятам он достойный пример: не польстился на модные профессии технического века, в конюшню пришел работать, делом дедов занялся.
Еще год работал Хабибуллин в Красновидовском тренпункте рысистый молодняк, пока осенью 1957 гада не был зачислен наездником в штат Казанского ипподрома. Нет, не зря он провел шесть лет после окончания Хреновской школы наездников в тренпунктах Чистолольского, Куйбышевского и Теньковского районов — выездил для колхозов и совхозов свыше шести-десяти классных рысаков, на которых выиграл около трехсот первых призов. Одновременно, тренируя лошадей, умножал ряды коневодов, готовил в каждом пункте себе замену из конюшенного персонала и учащейся молодежи.
...

 Отправлено: 28.08.12 21:22. Заголовок: .... В Науровке спос..

....
В Науровке способным учеником Завдата оказался старый конюх Бударов, которого он величал дядей Васей, так и не узнав его отчества. Вторым не менее смышленым учеником наездника был Константин Яковлевич Епишин, конюх Чистопольской госконюшни, пожелавший без отрыва от дела повысить свою квалификацию.
— Вот ведь жизнь как обернулась, — удивлению делился он впечатлениями с начконом Соловьевым,— Давно ли еще сам мальчонкой перешагнул порог конюшня. И все-то ему в диковинку казалось на манеже, в денниках рысаков и скакунов-чистокровок, ко всему приглядывался с любопытством, про все выспрашивал у НЗС. Словом, в учениках у нас, старых конюхов, ходил. А теперь, поди ж ты, мастер выездки, всякую дурноезжую лошадь на правильный ход поставит, любого отбойного строптивца взнуздает и укротит. Есть чему поучиться у молодца и нам, старикам.
И выучились. Конюх Бударов сменил в тренпункте своего наставника наездника Хабибуллина. А конюх Епишин, переквалифицировавшийся в наездники, вернулся на новую должность к себе в госконюшню.
К величайшему конфузу ребят на Антоновском тренпункте Куйбышевского района лучше других преуспела на конюшне и беговой дорожке девчонка — выпускница местной школы Мария Титова, которая за два года работы здесь Завдата Хабибуллина прошла под его руководством полный курс индивидуального обученная от конюха до наездника. Она достойно заменила в беспокойной мужской должности своего учителя, а еще через год на сабантуе в райцентре в заезде рысистых лошадей утерла нос наездникам-мужчинам.
— А этой пичужке с конским хвостиком на затылке чего здесь надо? — пренебрежительно встретили они Машу, когда та в голубом наездническом камзоле и розовом шлеме выехала па сером в яблоках Перстеньке па проминку. В заезде рысаков участвовали двенадцать опытнейших наездников из конного завода и конеферм Куйбышевского района, а Маша Титова выступала под тринадцатым номером.
— Ба, девка в чертовой дюжине последним номером едет! — поразились болельщики. Но «пичужка» настроена была иначе.
— Но-о, милая! — услышали зрители звонкий женский голос, когда, опережая клубы серой пыли, показался серый в яблоках Перстенек, а за ним в качалке — голубой камзол и розовый шлем.
....

 Отправлено: 29.08.12 17:49. Заголовок: ... — Тринадцатый ве..

...
— Тринадцатый ведет бег! — раздалось разом, — Вот тебе и чертова дюжина! Ну и девка!
Большинство болельщиков сразу приняли сторону Марии Титовой, и голоса тех, кто поддерживал ее соперников, потонули в общем хоре ее сторонников. Некоторые, забыв в азарте, что на вожжах сидит девушка, подбадривающе кричали:
— Жми, джигит! Не поддавайся!
А «джигит» с копной волос, перетянутых на манер «конский хвост», и не думала поддаваться. Со старта она повела бег и всю дистанцию лидировала на сером в яблоках жеребце. За весь заезд хлыст ни разу не коснулся крупа Перстенька. Наездница им порой грациозно взмахивала, как дирижер палочкой, подкрепляя звонким голосом:
— Но-о, милая!
Под бурные восторги болелыциков серый в яблоках финишировал первым. Наездники оставшихся в побитом лоле рысаков удрученно разводили руками.
Еще не раз брали на сабантуях первые призы Мария Титова и Перстенек.
Ну, а в Красновидове наиболее близким помощником наездника тренпункта был Владимир Сарафанов, который два лета подряд сопровождал Завдата Хабибуллина на Казанский ипподром: первый раз — конюхом, второй — помощником наездника. На беговой сезон 1957 года они привезли в столицу республики группу кобылиц, среди которых повышенной резвостью отличались молодки — двух- и трехлетки Даль, Дружба, Бодрая, Кадриль.
— А мы-то думали: одна только Маша Титова питает слабость к кобыленкам,— посмеивались наездники.
— Смеется тот, кто смеется последним, — серьезно заметил Володя Сарафанов.
Да, не пришлось порадоваться зубоскалам. К удовольствию Завдата, его ученица Мария Титова на кобылицах не раз одолевала хваленых жеребцов. А воспитанницы Красновидовского тренпункта все как одна нашли победительницами на беговой дорожке. А на Дали, Дружбе, Бодрой и Кадрили по четыре-пять блестящих побед одержали Хабибуллин и его юный помощник Сарафанов.
— К следующему беговому сезону сам будешь готовить рысаков, — предупредил Завдат ученика. — Не переживай, летом на ипподроме опять будем вместе, чуть что пособлю.
Да, с осени в тренпункте Теньковского района оставался наездником Владимир Сарафанов. И он не подвел своего наставника. Знать, основательная вышла профессиональная выучка парня. Подготовленные им в Красновидовском тренпункте рысаки несколько лет подряд успешно выступали на призовой дорожке Казанского ипподрома. Затем Владимир Константинович Сарафанов принял здесь тренконюшню и стал штатным ипподромным наездником. И находились две конюшни, учителя и ученика, рядом. И хотя на беговой дорожке Хабибуллин и Сарафанов часто оказывались в положении соперников, сталкиваясь в острой спортивной борьбе, чувство взаимной выручки между ними осталось.

 Отправлено: 01.09.12 22:11. Заголовок: Непобедимая «венгерк..

Непобедимая «венгерка»

Беговую дорожку государственной заводской конюшни заменяет обширная ровная поляна на окраине Чистополя. Летом и ранней осенью большинство племенных жеребцов находятся еще в колхозах и совхозах зоны обслуживания. Зато в это время бывает много «гостей»: проходит тренинг колхозно-совхозный конский молодняк.
С раннего утра «гостевой» состав рысачат, и скаковые двухлетка, не достигшие еще ипподромного возраста, занимают загородную поляну. Заездка будущих рысаков начинается гораздо раньше скакунов. Тех седлают впервые полуторагодовалыми. Раньше нельзя: всадник может повредить неокрепший позвоночник. А легкая качалка на велосипедных колесах с подростком-ездоком и легкая сбруя вполне посильны для совсем юного жеребчика. Уже в десятимесячном или годовалом возрасте юных рысаков начинают приучать ходить в оглоблях.
На беговую дорожку выводят уже заезженного жеребенка, то есть приученного к сбруе, качалке или другому экипажу. В дальнейшем происходит выездка, то есть начальный период тренинга жеребенка, когда вырабатываются определенные аллюры, правильные движения на шагу и рыси. Выездка длится до двухлетнего возраста.
Заездка и выездка молодняка — дело сложное, требующее опытного воспитателя. От того, насколько правильно жеребенок будет трудиться в оглоблях, зависит вся его дальнейшая судьба. На беговой дорожке формируется рысак, возможно, даже будущий крэк — лучшая лошадь в заводе или в республике. А за вожжи держится подросток, ученик наездника: взрослого мужчину не посадишь в качалку, которую тянет физически неокрепший малыш. Разумеется, дело происходит под наблюдением тренера.
Управившись в денниках, Завдат спешит на поляну, где, красиво выбрасывая передние ноги, пробегают рысаки, которым скоро исполнится два года. У них уже выработался достаточно сильный отхлест задних ног. Но это еще не ипподромные бойцы: нет-нет, да собьются с ноги, часто заскакивают (переходят на галоп), резвость еще далеко не та. Не совсем уверенно ведут себя в упряжке жеребята-годовики: плохо слушаются или не вполне поймают ездока, то и дело сбиваются и меняют ногу, капризничают, съезжают с круга.
...

 Отправлено: 03.09.12 20:23. Заголовок: Двенадцатилетний Зав..

Двенадцатилетний Завдат уже второе лето проводит на госконюшне, на недавнем сабантуе добыл себе на скачках третью победу, а заездка и выездка молодняка ему и его сверстникам-конмальчикам не достаются. На вожжах сидят юнцы, которых вместе с жеребятами присылают колхозы и совхозы, чтобы те немного поднаторели в тренинге. А ребят, естественно, тянет к шустрому и шаловливому молодняку. Им хочется заняться выездкой резвых жеребят.
— Жди, когда твой Силач подрастет, — отбивается от Завдата дядя Степа. А белолобого и не узнать. За год недоношенный слабак превратился в жизнерадостного крепыша с налитыми под кожей мускулами и пружинистыми ногами, Теперь он вполне оправдывает свое название.
Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Заболел парнишка, который выезжал годовалую Ласку. Ездок и жеребенок прибыли из колхоза Аксубаевского района, зоны обслуживания госконюшни. Зная рвение Завдата к выездке молодняка, старший конюх протянул ему хлыст:
— Будем работать Ласку.
У мальчика радостно екнуло сердце: наконец-то. Правда, рыжая Ласка не отличалась кротким нравом. Годовалая малышка, кажется, ухитрилась сполна вобрать в себя всю вздорность и противоречивость капризной женской натуры. В зависимости от настроения она могла быть податливой и строптивой, покорной и упрямой, шаловливой и угрюмой, доброй и злой. Могла протянуть губы для ласкового поцелуя и внезапно, свирепо осклабившись, вцепиться молодыми зубами в плечо ездока. Скверный характер Ласки и ее Манера общения с помощью острых зубов, похоже, и явилась причиной болезни ученика наездника.
— Хлыстом не увлекайся: лягнуть может, — предупредил мальчика дядя Степа. Но Завдата этим не испугаешь. Он привык безбоязненно подходить к самым свирепым на вид жеребцам, которые могли и ударить, и укусить, Могли, но почему-то не выказывали мальчику агрессивных намерений. Возможно, оттого, что чувствовали его открытое к ним расположение.
...

 Отправлено: 04.09.12 22:05. Заголовок: — Ласка! Будь ласка,..

— Ласка! Будь ласка, нс ласкайся, — зло каламбурит молодой конюх Семён, за крупные оспинки на лице прозываемый за глаза Семкой рябым. У Семена есть веские основания злиться на малышку: от её «ласк» на плече конюха остались глубокие отметины. Едва Семен завёл рыженькую в оглобли, та игриво потянулась к нему губами.
— Но-о, людоедка! Знаю я твои фигли-мигли! — замахнулся на нее вожжой конюх, в испуге шарахаясь в сторону. — Сопливая, а хитрить научилась. Чуть зазевайся - полморды отхватит.
Ласка презрительно отвернулась, выражая всем видом; «Грубиян, хорошего обращенная не понимаешь». Потом она скосила на рябого озорные глаза. Взгляд малышки, как показалось Завдату, говорил: «Еще у меня наплачешься. Я тебя отучу хамить».
Мальчик вплотную подошел к рыженькой, обнял ее за шею и дружески потрепал. Лошадка доверительно склонилась к нему на плечо и облегченно вздохнула: наконец-то, мол, нашелся мне товарищ.
— А малютка приняла тебя,— искренне обрадовался дядя Степа. — На, угости ее. Она у нас сладкоежка. Старший конюх протянул Завдату три рафинированных кусочка сахара. Похоже, он благоволил к ее слабостям. Ласка благодарно слизнула с ладони мальчика угощение и вдобавок стащила с его головы тюбетейку и, подержав в губах, бросила. Завдат рассмеялся: уж очень забавная была малышка.
— Значит, довольна. Теперь дело пойдет, — заключил дядя Степа. Он оказался прав: дело пошло. На беговой дорожке Ласка оборачивалась назад и, видя в качалке вновь обретенного друга, охотно выполняла все команды. Правда, не все у неё еще получалось. Но это был вопрос времени.
— На сегодня хватит, Оставим для другого раза, — поощрительно улыбнулся старший конюх под конец заездки. А улыбался он редко.
Когда неделей позже вернулся прежний ездок Ласки, дядя Стёпа дал ему другого питомца.
— Будешь работать Бегемота.
Полуторагодовалый симпатичный жеребенок веселого и общительного нрава вовсе не походил на неповоротливого большеголового и большеротого чудовища, именем которого нарекли его. Парень обрадовался смене подопечной лошади. Не потому, конечно, что испугался трудного характера воспитанницы, коневода и, наоборот, свойственно спортивное упорство. Просто среди некоторой их части бытовало ошибочное мнение, что из кобылы не получится крэк.
А у Завдата стало одним другом больше. Теперь он первым делом заходил по утрам в денник Ласке и протягивал ей на ладошке отливающие кристалликами кусочки сахара. Полакомившись, рыженькая благодарно «целовала» мальчика в щеку и по-приятельски стаскивала губами с его головы тюбетейку. И только потом посещал юный конюх Силача и Булата, которых поочередно потчевал нагретыми в кармане кусочками хлеба.
...

 Отправлено: 06.09.12 22:09. Заголовок: Однажды Завдат измен..

Однажды Завдат изменил себе, три дня не заходил в денник Ласки: в доме не было сахара. А когда на четвертый день явился к приятельнице, та встретила его хмуро, угрожающе щелкала зубами, словно говорила: «Не подходи близко. Не желаю тебя больше видеть».
— Понимаешь, Ласка, сахара не было. Потому и не приходил.
Малышка недовольно мотнула головой и презрительно фыркнула. И долго еще дулась на друга, отказываясь брать протянутое угощение.
— Не сердись уж, Ласка, возьми сахар, — виновата упрашивал мальчик. — Больше не буду.
— Ну то-то же, — сказала она всем своим видом и небрежно приняла губами подношение. Съела со скучающим выражением и даже не поблагодарила — не стала стаскивать с головы друга тюбетейку.
— Знать, не вовсе еще простила за твой прогул,— долго смеялся дед Евстафий, выслушав Завдата.— Лошадь ведь она все смекает. И кобылешка твоя - с большим понятием будет и в резвость хорошую войдет — дай срок.
На выездке Ласка вела себя прилежно, послушно выполняла все команды юного ездока. А под конец, когда Завдат, сойдя с качалки, взял рыженькую за узду, она ласково лизнула его в щеку и стащила с головы тюбетейку. Значит, окончательно простила.
— Так сделаешь из кобылки крэка? Возле тренконюшни рысистого молодняка появился начкон. Завдат на миг замялся.
— Постараюсь.
— Постарайся, дружище. А ты, Ласка, не строй глазки, — усмехнулся Петр Федорович, когда на него - озорно покосилась юная кобылица.— Докажи, голубка, маловерам собственными ногами. Пусть убедятся, что ты ловко работаешь не одними глазками.
Начкон Соловьев любил принимать участие в конюшенных беседах. В тот вечер он рассказал о венгерском скакуне женского пола, которая ушла из конного спорта непобежденной.
Да, невзрачная с виду венгерская кобылешка по имени Киншем, начавшая скакать в двухлетием возрасте, три года не знала соперников на ипподромах мира и среди жеребцов. Не будет преувеличением сказать, что Киншем была единственной непобедимой лошадью. История скакового мира знала немало крэков-феноменов, наводивших на соперников ужас своим величием и шумной славой, потому не встречавших на призовой дорожке настоящего сопротивления. Совсем по-другому обстояло дело с Киншем. С каждым разом у Киншем всё класснее, страшнее, упорнее становились соперники. Будапешт, Вена, Париж, Гамбург — всюду те, кто мерялся с ней на скаковой дорожке, только видели и глотали пыль из-под ее копыт.
...

 Отправлено: 08.09.12 22:56. Заголовок: В Англии, Мекке конн..

...
В Англии, Мекке конников мира, против Киншем, среди прочих звезд первой величины, выставили гордость британского скакового спорта несравненную Леди Голайтли, не знавшую до той поры поражений. Хозяева предвкушали легкую победу над венгерской гостьей. Ведь у себя дома и углы помогают. Английские ипподромы — это не ровная площадка, как принято повсеместно. Там беговые дорожки имеют множество изгибов, подъемов и спусков.
Когда лошади дружно стартовали, Киншем, как обычно, повела скачку. Леди Голайтли повисла у ней на хвосте. Начался подъем. Болельщики с нетерпением ждали: вот-вот соперница их фаворитки на горе сдастся. И когда уже всем казалось, что Леди Голайтли берет верх над континентальной претенденткой, жокей Киншем, должно быть, впервые за всю скаковую карьеру лошади, показал ей хлыст. Только показал. И этого оказалось достаточно. Кобыла пришла в такую невообразимую резвость, что гордой британке пришлось до конца испить горькую чащу поражения. 54 раза стартовала Киншем за три года скаковой жизни и столько же раз пересекала первой финишный столб — такого блестящего результата за всю дошедшую до нас историю конного спорта не достигла ни одна лошадь.
— Как видите, давний спор коневодов о том, кто быстрей: кобыла или жеребец — Киншем прочно решила в пользу женского пола, — закончил свой рассказ Начкон. — Ни один жеребец не достиг на призовой дорожке до такого боевого счета при одной ничейной и без поражения.
— Ай да, кобылка! Ай да молодец! — обрадовался дед Евстафий, который относился к лошадям обоего пола с одинаковым расположением. И если делал различие, то совсем по иным признакам: характеру, смекалке, работоспособности, резвости,
— Ну и что же! Пускай Киншем крэк! А жеребцов-крэков все одно больше,— запальчиво возразил Семен, обжигая желтые пальцы цигаркой.
— А ты считал? Откуда тебе про то известно?
— И считать нечего, дед! И так понятно!
— Откуда же тебе понятно, если ты, значится, человек в лошадях без понятиев? — усмехнулся дед Евстафий.
— Ну где уж нам! Ты ведь, старый, у нас один конский профессор! А ты вот, дед, скажи, коли такой понятливый: среди рысачих были классные крэки?
— Обязательно были. Как не быть,— без тени сомнения подтвердил старик.
— И кто ж такая была? — допытывался Семен.
— А мы вот у начкона спросим,— повернулся дед Евстафий к пустующей качалке.
— Спросишь, как же! Начкона уж поминай как звали,— заржал Семен.
В пылу разгоревшегося спора зоотехник, хитро усмехаясь в прокуренные усы, покинул собеседников. Он любил в конюшенных беседах возбуждать профессиональные дискуссии: в них иногда рождались хорошие мысли.
— Дайте срок, дядя Сеня, я сделаю из Ласки крэка,— пообещал Завдат.
Семен от подступившего смеха едва не свалился с качалки.
— Покуда ты, племянничек, сотворишь из шальной кобыленки крэка, она тебе на беговой дорожке зубы копытцем пересчитает.
Мальчик не стал возражать, но про себя твердо решил выполнить обещание. Прекрасный пример венгерки Киншем был тому порукой.

 Отправлено: 09.09.12 20:49. Заголовок: зн пишет: Лётчики -..

зн пишет:

цитата:

Лётчики - конелюбы

хоть в рассказе речь о другом, но вспомнила Дик Фрэнсиса, он был летчиком во время войны, его определили кажется туда сразу после того как узнали, что он жокей(если не путаю). И как он писал в свое книге жокеи с мягкими руками умеют на зависть хорошо чувствовать технику.

 Отправлено: 11.09.12 18:05. Заголовок: METALLIST пишет: н..

METALLIST пишет:

цитата:

но вспомнила Дик Фрэнсиса

читали, читали


Хреновое

Пожалуй, непосвященному человеку не удастся скрыть улыбку, впервые услышав несколько странное название поселка. А истинный лошадник, заметив на лице собеседника непочтительную ухмылку при упоминании Хренового, может даже обидеться.
— И ничего смешного, — строго сдвинет он брови. Название как название. А поселок, хоть и мал, но по известности многим областным центрам не уступит.
И он, конечно, будет прав. В какой бы части страны не жил конелюб, про воронежский поселок Хреновое он не может не знать. Знают родину знаменитых орловцев, рысаков и скакунов конники и далеко за пределами Советского Союза.
Сойдя с поезда на небольшой станции Хреновое, Завдат уже собрался спросить у дежурного в красноверхой фуражке, как, мол, добраться до конезавода, но взгляд его упал за ограду, где у коновязи стояло несколько подвод. Он сразу же выделил рыжего рысака, впряженного в просторную рессорную телегу. На взбитом сене, накрытом брезентом, лениво развалившись, дремал огромный кот серой тигровой масти. При приближении незнакомца он вдруг вскочил, угрожающе выгнул дугой спину и, свирепо осклабясь, заурчал. По большим для обычной кошки размерам, стреловидно торчавшим над ушами волоскам и короткому обрубку хвоста Завдат определил: рысь. Да, кот, стерегший телегу, оказался диким. Но парень не стушевался и, ласково приговаривая: «Рыска-киска, киска-рыска», прошел к голове рысака, который без видимого удовольствия пережевывал сваленное перед ним сухое сено. Развязал вещмешок.
— Привет, рыжий!
Жеребец, оторвавшись от корма, вопросительно уставился на незнакомца. Тот вытащил из мешка очпочмак и, разломив натрое, скормил лошади. Видя, с каким наслаждением рысак уплетает угощение, рысь невольно облизнулась. Она, конечно, обостренным обонянием почуяла запах мясного на расстоянии.
— Сейчас и мы с рыской-киской поедим, — проговорил Завдат, вытащил из мешка второй очпочмак и, разломив его, уверенно подошел к телеге. Зверь, сверкнув зелеными глазами, подозрительно заурчал, не так свирепо, как в первый раз. Парень, откусив от одного куска, Стал есть, а другой кусок протянул рыси. Та нерешительно потопталась на месте, осклабилась для порядка и облизнулась. Завдат ласково предложил:
— Возьми, рыска, съешь кусочек.
Зверь опасливо, по-кошачьи крадучись, приблизился к руке с лакомством и, схватив угощение, отскочил на прежнее место. Парень тем временем уселся на задке телеги. Рысь, пережевывая пищу, слегка урчала, опасливо косясь на непрошеного гостя.
— Это что еще за новость, Барсик? — раздался за спиной удивленный женский голос. — Вот так караульщик! Посторонний в телеге, а ему хоть бы хны!
Рядом стояла пожилая женщина с добрым смеющимся лицом. Услышав голос хозяйки и уловив нотки упрека, Барсик проворно вскочил на ноги и недовольно заворчал: а ну, мол, слазь с телеги, постороннему здесь быть не велено.
— Теперь, Барсик, поздно уж разоряться, — засмеялась женщина. — После драки кулаками не машут.
Озадаченный насмешливым тоном хозяйки, Барсик поворчал еще чуток для острастки и снова свернулся калачиком: а ну, мол, вас, разбирайтесь сами, как знаете.
— А вы, конечно, молодой человек, к нам в завод на наездника учиться?
— Угадали.
— И гадать не надо. У коня отбил охоту к сену, рысь к себе расположил. Стало быть, добрая душа, лошадей, зверье разное любишь, за то и самим люб. А животное, оно доброту людскую чует и привечает. Моих то чем потчевал? — полюбопытствовала женщина, подбирая с земли не съеденное конем сено.
— Очпочмаком. Завдат угостил ее.
— Никогда прежде не ела, а вкусная штука. Спасибо. Вижу: не зря Барсик тебя в телегу посадил, а Таймыр сенца не захотел более. Жеребец выбракован в рабочую конюшню, а едет, слава богу, подходяще.
Таймыр всю дорогу от станции, километра четыре, ехал крупной машистой рысью. Барсик клубочком проспал.
— Вот и Хреновое наше.
Возле конюшни, где возница Завдата пестовала отъемышей — шестимесячных жеребят, подводу встретил хмурого вида мужчина.
— Загуляла, Настя. А работа стоит.
— Работа и постоит — не грех. Нового ученика тебе, Митрич, привезла.
— Не слепой.
— Ох, и собеседник ты ладный, — усмехнулась женщина, распрягая жеребца.— Бот, парень, твой профессор, веселый человек. Потопали, Барсик.
В двухгодичной школе тренеров-наездников при Хреновском конезаводе курсанты теорию совмещали с практикой. За столами изучали они кормление, анатомию, ветеринарию, на беговой дорожке постигали премудрости тренинга лошадей. В порядке производственной практики им вменялся в обязанность уход за молодняком — за каждым курсантом закреплялось по две лошади.
...

 Отправлено: 11.09.12 22:08. Заголовок: а дальше? :sm15: :..

а дальше?

 Отправлено: 12.09.12 17:00. Заголовок: дальше... На долю З..

дальше...

На долю Завдата, практикой которого руководил «веселый человек» Алексей Дмитриевич Мещеряков, досталась пара двухлеток — серый Тимур и буланая Утика, дети знаменитого Улова, всесоюзного и европейского рекордиста и чемпиона породы. Того самого Улова, который дистанцию в 1600 метров проходил почти с автомобильной скоростью — в две минуты и был оценен американскими конезаводчиками в полмиллиона рублей золотом.
Утика была ласковой, покладистого нрава кобылкой. Зато Тимур досаждал конюху дурной привычкой — любил поваляться в деннике и беспрестанно пачкался. Предшественник Завдата замучился его чистить,
— Ну, погоди, лежебока, я тебя отважу от кошачьих повадок, — пообещал новый конюх и устелил пол денника сучковатыми жердями. Тимур по привычке завалился на бок, покрутился раз-другой и вскочил, недовольно отфыркиваясь, на ноги.
— Что так? Поваляйся еще, касатик, поваляйся, — смеясь, предложил Завдат. Тимур обиженно заржал в ответ, сердито затряс головой.
— Ах, тебе перину из опилок подавай. Бот этого, малыш, не дождешься от меня, пока не отвыкнешь валяться кверху пузом.
И отучил жеребчика от дурной привычки.
— А Тимур-то у тебя чистый ходит, — удивленно заметил наездник и, заглянув к нему в денник, долго и громко смеялся изобретательности Завдата.
— А получается у тебя. Будешь моим помощником, — решил малоразговорчивый и угрюмый Мещеряков, прогнав прежнего помнаездника за лень и безразличие к делам. И дал Завдату для заездки и выездки восемь отъемышей, среди которых оказался будущий всесоюзный рекордист Аракс, сын знаменитого Вельбота. Так, учеба в школе успешно совмещалась с практической работой на тренконкшше.
Алексей Дмитриевич не терпел равнодушия в деле. На первом же занятии по тренингу он выделил в группе курсантов парня, который в момент объяснения скучающе позевывал. Видно, здесь ничто его не интересовало.
— Вот тебе отъемыш. Как начнешь заездку? — обратился к нему тренер.
— Известное дело, как, — вяло пожал плечами курсант.
— Если тебе все известно, зачем приехал сюда?
— Послали — вот и приехал, — в том же тоне ответил парень.
— Не того, вижу, послала; с чем прикатил, с тем и укатишь. Ну, так как заезжать будешь?
— Обыкновенно, — продолжал курсант односложно я серо.
— Известно, послали, обыкновенно, — заладил как пономарь! — разозлился Мещеряков. — Того и гляди, заснешь с тобой. Запомни: в нашем деле обыкновенно не бывает, потому как лошадь — творение матушки-природы необыкновенное, оттого и подход к ней особенный, разный — к каждой лошадке. Автомашина, трактор, самолет — это обыкновенно: на поточной линии возникают. А лошадь, особенно рысак... Э-э, да что с тобой толковать, все равно ни черта не поймешь! Возвращайся-ка, парень, в свою обыкновенность и катайся всю жизнь ленивым тротом, нечего тут чужое место занимать.
И уехал несостоявшийся наездник обратно, уехал без видимого сожаления.
Свободного времени у курсантов — в обрез: теория — в классах, практика — на конюшне возле выездного молодняка. А у Завдата — и того меньше: помимо учебной практики, тренинг рысаков-подростков, закрепленных за ним как за помощником наездника. Но он «удлиняет» день по выработанной годами привычке за счет сна и тратит сэкономленные часы на изучение повадок юных воспитанников, чтобы лучше действовать на их выездке.
Алексей Дмитриевич доверяет новому помощнику: знает — тот не подведет. Иногда только справляется, как у него идут дела.
— Разобрался в своих жеребятах?
— Не совсем еще, — признается Завдат. — Разбираюсь.
— Разберешься,— обнадеживает наездник. — Отъемышей надо ставить на правильную рысь сразу, не то замучаешься на отъездках переучивать.
С шести-восъмимесячными жеребятами все обстояло благополучно: их заездкой-выездкой Завдат занялся с самого начала и проводил беспрерывно на протяжении двух лет учебы. Сложнее было с двухлеткамн Тимуром и Утикой, которые, уже успели побывать в других руках.
Особенно досаждал практиканту на первых порах тренинга Тимур, который шел шлапаком. Шлапак — неправильная рысь, когда слышится четыре удара, поскольку лошадь опирается на две диагональные конечности неодновременно.
— Здоровье Тимура в порядке, все дело в выездке, — подсказал Мещеряков. Значит, надо изменить тренировку, практикуя умеренные аллюры (размашку и мах) на длинные дистанции.
Всякий раз, когда курсанты-практиканты заняты тренингом подшефных лошадей, на беговой дорожке толпятся ребята-школьники. Бывает тут и рысь Барсик со своей юной хозяйкой семнадцатилетней Наташей, дочерью тети Насти, той самой, которая доставила Завдата со станции в конезавод. Но Наташа присутствует на кругу не просто зрителем, а помогает матери ухаживать за жеребятами и делает пм регулярно проводку.
...

 Отправлено: 13.09.12 18:44. Заголовок: Со смешливой и симпа..

Со смешливой и симпатичной девушкой в мелких солнечных конопушках на округлом лице Завдат познакомился вскоре после приезда. Делая проводку закрепленной за ним двухлетней Утике, парень увидел девушку, которая прогуливала в поводу жеребенка-отъемыша. Рядом вприпрыжку бегала взад-вперед уже знакомая ему рысь.
— Барсик! — позвал Завдат. Зверь бросился навстречу и, громко мурлыча, стал тереться о ногу парня, мешая ему шагать. Тот угостил рысь куском сахара.
— Ах ты, попрошайка! — засмеялась девушка и пристроилась с жеребенком рядом. — Так это ты и есть спутник матери?
Наташа рассказала историю Барсика, который, догадываясь, что является предметом разговора, весело мурлыкал и сновал между собеседниками. Поселковые охотники подстрелили рысиху, а рысенка притащили в мешке домой. Тетя Настя выпросила у них малыша и поселила у себя в квартире на правах третьего члена семьи.
Наташа поведала Завдату о том, что отец ее, наездник, погиб на фронте. Теперь она, десятиклассница, собиралась заступить на место отца.
— Девчат в наездники не берут.
— Меня возьмут, — убежденно сказала девушка. — Я потомственный коневод. Дед, отец были наездниками, обе бабки за лошадьми ходили, мать конюх. Я уже ей четвертый год помогаю. Вот кончу школу, в помнаездники определюсь, заочно на зоофак тимирязевки поступлю.
В маточнике, мимо которого проводят своих лошадей парень и девушка, стоит переполох, сюда, как по тревоге, сбежались конюхи, наездники, жокеи, зоотехники, ветеринары: родился рысак, возможно, будущий крэк завода, страны. А пока на подстилке лежал беспомощный комочек с неуклюже торчащими ногами-палками. Усталая и встревоженная суматохой мать осторожно вылизывает новорожденного шершавым языком, Перед умилёнными взорами собравшихся вокруг нянек кормильцев, врачевателей, тренеров уже вырисовывается картина двухлетнего будущего, когда этот живой комочек понесется, гулко цокая копытами, по ипподромной дорожке мимо восторженно ликующих трибун. А пока с не меньшим умилением они будут следить за каждым его шагом. Вот жеребенок вслед за матерью впервые выскакивает из конюшни на свет божий. Вылетел на зеленую лужайку, растерялся от незнакомых ему восприятий — солнечного света, простора, обилия красок и запахов — и на миг замер, потом взбрыкнул и подлетел к табунку сверстников, познакомился и понесся, как воздушный шарик, постигать многоликий мир. Вот табунок жеребят совершает утренний моцион, ведомый и сопровождаемый всадниками. Молодняк бежит за направляющим, меняя аллюры. Маленьких скакунят пускают по коридору между изгородями из жердей. На пути расставлены невысокие препятствия — волей-неволей приходится перескакивать через них. Вот и занимаются групповой утренней зарядкой будущие скакуны. Так жеребята будут резвиться на приволье до шести-восьмимесячного возраста, пока за них не примутся взыскательные тренеры.
Хотя и нет в Хреновом арабов, но русское коневодство и разведение арабских чистокровок обязано Алексею Григорьевичу Орлову, который в 1774 году приобрел для своего завода тридцать арабских жеребцов и девять кобыл. Эти лошади сыграли огромную роль в выведении орловских рысаков и скакунов и послужили основой для разведения чистокровных арабских коней. Родоначальниками чистокровной верховой породы считаются три выдающихся жеребца: гнедой Мэтчем 1748 года, гнедой Хэрод 1758 года и уже известный нам внук Арабиана Эклипс 1764 года, пустивший свои ветви и в России. К ним по прямой мужской линии восходят родословные всех современных чистокровных скакунов.
— А ты еще не был в нашем музее? — поинтересовалась Наташа у Хабибуллина.
— В заводе есть музей? — удивился парень, ведя под уздцы Утику.
— Пока не совсем музей. Уголок истории завода. Но, дай срок, будёт музей научного коневодства, — пообещала девушка. — Как кончим проводку, свожу. И ты увидишь великую родословную знаменитых орловцев.

 Отправлено: 13.09.12 20:01. Заголовок: Гадкий утенок У мол..

Гадкий утенок

У молодой кобылы скаковой породы Сирены, легкомысленной и вертлявой, родился недоношенный жеребенок. Родился до того хилым, что ноги разъезжались и недоносок падал, как начинающий конькобежец на льду. Тыкался мордой в землю каждый раз, когда пытался дотянуться до сосков матери. Сирена же, как ни в чем ни бывало, лизала новорожденного.
Дед Евстафий не бывал в Москве и не видел в Третьяковке картину «Не ждали», не то нашел бы разительное сходство с тем, что происходило в маточнике, — такое же тревожно-удивленное выражение было на лицах помощника зоотехника и ветфельдшера. Ждать-то, конечно, ждали, но значительно позже, когда срок выжеребки наступит.
Конь, чья судьба еще до рождения расписана по племенным книгам, не должен появляться на свет самотеком. Кобылам, которые на сносях, устраиваются специальные прогулки. Жеребенка стремятся угадать, предвидеть еще в утробе матери. Стоит новорожденному в чем-то проявить себя, показать строптивый характер, знатоки непременно заключают: «Весь в отца, тот тоже норовист». Или скажут: «Приплод этой линии всегда был поддузоват». И начинается вокруг жеребенка священнодействие. Ухаживают за ним покрепче, чем за ребенком. Не одна нянька ходит за будущим скакуном или рысаком, ублажая его и потакая капризам. Но недолго малыш остается баловнем воспитателей. В полугодовалом возрасте его отнимают от матери и переводят в жеребятник, надевают недоуздок, затем — уздечку. В 8—10 месяцев будущих рысаков переводят в тренинг и начинают приучать ходить в оглоблях, к двум годам — это уже ипподромный боец. Юность скакуна длится дольше: с седлом его знакомят в полтора года, а двухлеткой выпускают на скачки.
Сирена была на госконюшне единственной кобылой, которую держали для пополнения племенного потомства. Оттого и молодняка здесь своего не было. Но местные колхозы охотно посылали сюда своих одно- и двухлетних жеребят для тренинга.
Досрочный жеребенок не вызвал особого восторга у «нянек».
— Повозимся с этим задохликом, пока на ноги поставим, — разочарованно заметил ветфельдшер, глядя на новорожденного, который так и не дотянулся до материнского молока.
— А и поставим, так проку от такого заморыша не дождешься, — досадливо прибавил младший зоотехник.
Оба специалиста работали на конюшне только год, считали себя заправскими лошадниками и питали слабость к поспешным выводам.
— Пошто дожидаться то, надо самим смекать. Пособи-ка, Завдат.
Дед Евстафий и мальчик помогли жеребенку привстать. И малыш, найдя с обеих сторон надежную опору, сунулся мордочкой в вымя, нашарил сосок и звонко зачмокал, — Вишь, как шустро заработал, — весело сказал конюх, — Выходим. Не таких слабаков выхаживали.
Молодые специалисты, видимо, устыдившись минутой растерянности, тоже принялись за дело.
— Ну, Завдатка, считай, что в твоем полку прибыло, — бросил дед Евстафий при выходе из маточника. — Без твоего присмотра заскучает малец.
Конмальчики второй месяц ходят в школу. Завдат пошел уже в пятый класс, но не захотел совсем расставаться с Буланом, с теми жеребцами, которых проезжал каждое утро, и с этим слабеньким жеребенком — будущим чистокровным скакуном. И старые лошадники дядя Степа, дядя Костя и дед Евстафий радовались ежедневной встрече с маленьким другом на конюшне: видели в нем достойную смену.
— Тут, парень, ты ладен и шустер. Не захромал бы только в школе,— заботливо предупреждал старший конюх Былинкин.— Из тебя должен выйти обученный коневод, а не самоучка.
....

 Отправлено: 14.09.12 21:03. Заголовок: Завдат не «захромал»..

Завдат не «захромал». Помогали хорошая память и умение быстро схватывать на уроках. Классная руководительница, опытный педагог, охотно поощряла в воспитаннике любовь к лошадям.
— Будь внимателен на уроках, не отвлекайся, — наставляла ученика Масрура-апа. — Тогда при твоей памяти и повторять дома не понадобится.
Так он и делал. А для лошадей мальчик прихватывал час перед школьными занятиями, час-другой — после.
На первых порах Завдат прилежно помогал Сирене кормить сына. Кобыла всякий раз встречала мальчика ласковым ржанием и спокойно подпускала к жеребенку: знала, что тот входил к ним в денник с добром. И жеребеночек, темно-гнедой с белым пятнышком во лбу, приветливо крутил коротким хвостиком и с готовностью вскакивал на слабенькие ножки. Вскакивал и тут же падал, все еще не мог самостоятельно устоять.
— А-а, нянька нашего Силача, — улыбался конюх Константин Епишин, заглядывая в денник Сирены. — Значит, накормлен будет.
— Скоро, дядя Костя, Силач сам войдет в силу. Няня не понадобится, — обнадежил Завдат.
Да, недоношенного слабака нарекли Силачом. Не без оттенка юмора, разумеется. Так же, как рослую кобылу назвали Крошкой. А еще по сложившейся традиции: имена матери и сына имели одинаковые первые слоги.
Белолобый, как про себя окрестил Завдат Силача, все больше привязывался к мальчику. Даже когда ножки окрепли до такой степени, что ими можно было уже взбрыкивать, жеребенок плохо сосал вымя, если при этом не присутствовал привычный помощник. Появление мальчика в деннике служило для сосунка своего рода условным рефлексом, и жеребенок усердно принимался за дело.
— Как поживает твой гадкий утенок? — однажды справился у Завдата начкон Петр Федорович Соловьев.
— Какой утенок? - не понял мальчик.
— Да тот, которого ты выходил, — улыбнулся зоотехник.
Завдат, конечно, читал сказку Андерсена, но не сообразил сразу, о чем идет речь. Белолобый родился неказистым, худым, взъерошенным и сразу сделался предметом насмешек и недоверия некоторых.
— Не крэк из него выйдет, а кряк, — предсказал, разочарованно махнув, ветфельдшер.
А «гадкий утенок» — это совсем другое. Значит, бывалый коневод поверил в жеребенка, подсмотрел в нем опытным глазом зачатки тех качеств чистокровного скакуна, которые другим пока были невидимы.
— Молодец, что не чураешься всякой работы. На коне приятно скакать. Но прежде чем его оседлать, надо выходить, вычистить, напоить и накормить. Тот не всадник, кто шарахается от конюшенной работы, А из Силача, попомни мое слово, толк получится.
Конелюбов много. Лошадь можно любить и со стороны. Даже можно прокатиться в коляске или в седле, не утруждая себя никакими хлопотами. Но такие седоки по существу любят не лошадь, а процедуру катания. Настоящий конелюб прежде накормит и выходит четвероногого друга и только потом вспомнит о собственном желудке и покое. Прежде чем сесть в седло, он часами будет массировать ушибленную ногу — самый хрупкий и основной двигательный орган лошади, тщательно и по косточкам разотрет скакательные и запястные суставы, плюсны, путы всех конечностей. И конь такого седока не подведет в пути.
Петр Федорович был именно таким конелюбом. Даже стены его квартиры были увешаны лошадиными портретами. Особенно нравилась Завдату картина, изображающая лошадь, конюха и серую кошку.
— Это родоначальник твоего Силача, — заинтриговал Соловьев мальчика и рассказал удивительную историю чистокровного скакуна.
...

 Отправлено: 15.09.12 17:36. Заголовок: В 1731 году тунисски..

...
В 1731 году тунисский бей прислал в подарок французскому королю Людовику XV восемь скакунов-жеребцов, среди которых был и своенравный вороной красавец Шам, прозванный еще Черным Принцем и «Царем ветров» за неслыханную резвость. При скакуне состоял немой конюх Агба с неразлучной серой кошкой. Он остался с четвероногим другом в Европе. При кажущейся наивности у глухонемого конюха хватило сообразительности спрятать родословную Шама, когда ее выбросили беспечные конюхи короля.
В ту пору в Европе, как следствие влияния рыцарской эпохи, ценились кони рослые и массивные. Арабцы же — маленькие, нервные и горячие — считались не практичными к для верховой езды неудобными. Вскоре неподдающегося жеребца продали возчику дров, для телеги которого арабский скакун был тем же, чем, скажем, белокрылая лебедь для курятника. Затен неразлучные друзья попали к англичанину за Ла-Манш. Первая же попытка нового хозяина оседлать «Царя ветров», который терпел в седле только Агбу, едва не стоила ему жизни. Следующий владелец Шама, трактирщик, также повергнутый на землю, возненавидел конюха, который один мог усадить на спине вороного красавца. Зная, как Агба тяжело переносит разлуку с четвероногим другом, трактирщик запретил ему входить в конюшню. А тот однажды ночью тайно прокрался в конюшню, и трактирщик объявил его конокрадом и заключил в тюрьму.
Но слух о нерушимой дружбе между человеком и лошадью докатился до герцогини Мальборо и лорда Годольфина, имевшего огромный конный завод в поместье Гог-Магог, в Кембриджском графстве. Казалось, счастье на сей раз улыбнулось друзьям. Они поселились в заводе безумно влюбленного в лошадей человека. Лорд Годольфин не поскупился отделать мрамором конюшню племенного жеребца Гобгоблена, в «супруги» которому приобрел за баснословную по тем временам цену в 600 гиней кобылу Роксану, прославившуюся неслыханной в трех соседних королевствах резвостью. Он возлагал большие надежды на потомство Гобгоблена и Роксаны. Но Шам спутал планы лорда. В отчаянной драке чуть не до смерти забив «жениха», маленький араб ускакал с Роксаной. Да, ростом Черный Принц не превышал полутора метров. Был мал, да удал. А за самовольное уведение чужой «невесты» последовало наказание. Шама, Агбу и кошку сослали на отдаленную ферму, где они три года перебивалась «с хлеба на воду». Однажды на ферму прискакала конная кавалькада.
«Теперь уж, видно, конец!» — подумал бедный Агба, решив умереть вместе с любимцем. Но это было только начало перемены в судьбе друзей. Оказывается, сын Шама и Роксаны показал на скачках небывалую до тех пор резвость. Жеребца вели в завод торжественно, как победителя. А еще через несколько лет три сына Шама — Ласс, Кэд, Регумес — одержали на Нью-Маркетском ипподроме блистательные победы с невиданными до того результатами. Там же Черному Принцу устроили триумф — убранного по-восточному, торжественно провели мимо многолюдных трибун, А в седле пьяный от счастья сидел Агба в роскошном костюме. А на плече конюха — верная кошка. С тех пор три друга навсегда поселились в Гог-Магоге, где художник Субсс написал с них картину (как раз репродукцию с нее и увидел Завдат на стене квартиры начкона). Здесь же был похоронен великий скакун, павший в 1753 году в возрасте 29 лет. Только звали уже его Годольфином.
От Годольфина-Арабиана пошла чистокровная верховая порода и на Руси. Граф Орлов купил трех сыновей от его внука Эклипса. Знаменитый русский конелюб спешил запомнить основы разведения самой быстрой породы лошадей у себя на родине. А кони с «золотой кровью» пошли из Великобритании и стали называться английскими чистокровными.
Нет, не блаженным простаком предстал мысленному взору Завдата Агба, каким изображала его легенда, а человеком большой души, до самопожертвования преданным четвероногому другу. Точно такие самоотверженные лошадники окружали мальчика на госконюшне. Взять того же конюха дядю Костю Епишина, который в буран два дня проблуждал в поле. Забыв про собственную утробу, краюху хлеба скормил коню, тулупом укрыл его от снегопада, а сам под перевернутой кошевкой на соломенной подстилке голод с холодом одолевал. И благодарный конь вызволил человека из беды, не дал ему пропасть в объятиях вьюги.
— Да разве полезет кусок в горло, когда бессловесный товарищ голодными глазами па тебя смотрит? — объяснил потом дядя Костя свой поступок. Нет, не чувство самосохранения руководило им в те роковые двое суток блуждания между жизнью и смертно, а дух товарищества к четвероногому спутнику, вынесшему на себе всю тяжесть затянувшегося путешествия.
— Так что этот добрый малый Агба здорово поспособствовал поднятию пейса скакунов, — прервал размышления Завдата начкон Соловьев. — И Силач ведь наш тех же кровей, что и первые потомки Годольфина, от его правнука (сына Эклипса) берет начало. Стало быть, и он и многие чистокровки, которые потом свет божий увидят, несут на себе отпечатки благословенной руки великого немого. Видишь, какая у нашего жеребенка родословная? Никак он не может при таких знаменитых предках оставаться гадким утенком.
Над перевоплощением сказочного гадкого утенка в лебедя трудились время и мать-природа. А чтобы недоношенного заморыша за месяц-другой привести в норму и превратить в подвижного и жизнерадостного жеребенка, понадобилось еще ко всему прочему приложить ласковые руки человека, хоть и маленького, но уже одержимого большой любовью к лошадям.
Да, в реальной жизни «гадкие утята» нуждаются в человеческом участии.

 Отправлено: 15.09.12 21:04. Заголовок: Да, в реальной жизни..

цитата:

Да, в реальной жизни «гадкие утята» нуждаются в человеческом участии

С данной фразой уже не согласен.

 Отправлено: 15.09.12 21:09. Заголовок: Почему?..

Почему?

 Отправлено: 15.09.12 21:43. Заголовок: Столкнулся с тем,что..

Столкнулся с тем,что НЕ гадких утят на мясо сдают.Зачем тогда ГАДКИХ жалеть?От них ничего дельного не выйдет.Ну,разве что кто в любимцах...

 Отправлено: 15.09.12 22:53. Заголовок: calibr, может не над..

calibr, может не надо тебе это читать? Ты вроде взрослый человек, а ход мыслей детским садом отдаёт Если так рассуждать, то можно неизвестно до какого неадеквата додуматься, тем более осенью

 Отправлено: 16.09.12 10:04. Заголовок: На тройке Случилось..

На тройке

Случилось так, что Завдат Ибрагимович и после утверждения его штатным наездником Казанского ипподрома еще года четыре продолжал «мотаться» по районам республики, помогая колхозным и совхозным коневодам в налаживании племенных конеферм и тренинге рысистого молодняка. Одновременно он обучал наиболее способных конюхов, как проводить выездку жеребят посезонно. Особенно охотно наездник подбирал себе учеников из грамотной и любознательной молодежи.
А «Ибрагимовичем» Завдат стал не только по причине того, что его с некоторых пор окружали сплошь безусые юнцы, но еще и из-за изменившихся семейных обстоятельств — как раз в год перехода на полуоседлую жизнь в Казани, Хабибуллин обзавелся семьей. И теперь сослуживцам неудобно было называть его просто по имени.
Осенью Завадат Ибрагимович расставался с семьей и ипподромом. На новых конефермах искусного наездника ждали молодые коневоды. С концом весенней распутицы Хабибуллин приводил наиболее резвый молодняк и выезженных им рысаков на ипподром в сопровождении конюхов. Там продолжался тренинг, завершавшийся призовой ездой. За две-три беговых сезона конюшенная молодежь осваивала наезднические навыки и возвращалась к себе на племфермы в новом качестве, а жеребята становились к тому времени классными рысаками. Не оставался в накладе и сам наездник. За каждый сезон Завдат Ибрагимович одерживал на беговой дорожке до шестидесяти побед, устанавливал новые рекорды республики, зоны Поволжья, Советского Союза.
В один из очередных «ремонтных» выездов (ремонт — в коневодческом понимании обновление поголовья лошадей) забрел Хабибуллин попутно на Московский ипподром.
— Есть у нас тут один калека четырех лет Смоленского конезавода. Бежать, конечно, не может,— доверительно сообщил ветврач Соболев,— но на племя пойдет: родословная — одни знаменитости.
Хозяева продали племенного «калеку», несмотря на знаменитых предков, сравнительно недорого. А светло-серый Орион 1953 года рождения и впрямь имел блестящую родословную, доводясь через отца Одинокого правнуком Заморскому Чуду, а по материнской линии (мать Неуязвимая) — внуком чемпиона породы Улова. Но страдал гипертрофией сердца, эмфиземой легких, катаром верхних дыхательных путей — словом, на беговой дорожке ипподрома ему нечего было делать.
Поселился Орион в совхозе «Тюрнясевский» Октябрьского района, где главным зоотехником работал большой знаток и любитель лошадей Герой Социалистического Труда Валентин Владимирович Ефимов. Вместе с Завдатом Ибрагимовичем они разработали режим содержания, кормления и тренировки больного жеребца. Всю зиму до середины марта лошадь работали в русской упряжи, через день (в теплую погоду) — выгул в леваде (огороженном участке за конюшней).
Приехав следующей весной в совхоз для отбора лошадей на ипподром, Хабибуллин не узнал Ориона. За зиму жеребец преобразился: раздался в корпус, удлинился, окреп в мышцах. Неделю выезжал его Хабибуллин в русской упряжи, проверяя в работе сердце, дыхание лошади. На маховой езде серый охотно отвечал на посыл, после километра пути запросился на второй круг.
— На лето привозите на ипподром. Будем готовить на приз, — обрадовал наездник главного зоотехника.
Весь май ушел на тренировку. Вначале Орион не ладил ходом, шел шлапаком, то есть одной нз диагональных конечностей касался земли раньше другой.
Первое выступление Ориона на приз (июнь 1958 года) нельзя назвать триумфальным. Никак не хотел принимать со старта, вызвав оживление и смех на трибунах, всю дорогу держался и финишировал последним. Соперники у серого, конечно, были серьезные — фавориты Казанского ипподрома Пират, Эфир, Крайний.
Затем с месяц наездник выполнял с ним тихие работы: шаг, трот. И лишь раз в десять ДНЕЙ занимались маховой ездой. Нервная система и мускулатура жеребца окрепли, он до того втянулся в работу, что после тренировок не хотел идти в конюшню. В последующих Двух призовых состязаниях Орион пришел предпоследним. Но наездник вдруг почувствовал, что между ним и лошадью возникли взаимопонимание и доверие друг к другу, без которых невозможен устойчивый успех на призовой дорожке.
А впереди перед трехкратным «неудачником» — приз имени Буденного на 2400 метров, куда записаны шесть лошадей, среди которых три фаворита ипподрома, трижды легко вырвавшие победу у Ориона. И вновь чередование тихих и маховых работ, по утрам и вечерам — водные процедуры, в пищу — мытый овес за счет сокращения грубых кормов, ежедневные вечерние проводки. Светло-серый сбросил лишний жирок, стал выглядеть подсушенным и подтянутым, словом, приобрел вполне спортивные формы дистанционного бойца. И вот результат — на контрольных прикидках рысак последние 400 метров прошел за 32 секунды. Наездник постарался скрыть от соперников резвость лошади.
Со старта Хабибуллин принял последним. Как всегда, вперед вырвался Гришин на Пирате. На дистанции между претендентами разгорелась острая борьба за лидерство. Но Гришин не собирался уступать, заметно оторвавшись от соперников. Пройдя 1600 метров — две трети дистанции, наездник почувствовал: Ориону надоело замыкать бег, и он с нетерпением ждет команду. Легкий посыл, и светло-серый без труда обошел четыре лошади и уверенно настигал Пирата. Гришин опешил: он ожидал увидеть за собой любого из претендентов — Эфира или Крайнего, — но никак не Ориона. Наездник на Пирате прибавил пейс н, преждевременно (использовал бросок, оторвался от соперника. Видать, Гришин поспешил от растерянности. На финишной прямой Завдат Ибрагимович едва заметным движением вожжей достал лидера, обошел его «вторым колесом» и в феноменальном броске закончил бег, опередив Пирата на три корпуса. Так, свой первый рысистый сезон 1958 года Орион завершил блестящей победой.
....

 Отправлено: 18.09.12 18:48. Заголовок: И следующий беговой ..

И следующий беговой сезон на Казанском ипподроме начал он победными выступлениями. А впереди — кубок Поволжья на 3200 метров в Куйбышеве, где Ориона дожидается беспроигрышный рекордист зоны Зангезур с хитромудрым наездником Иваном Максимовичем Василенко. Он и не взглянул на светло-серого в мелких яблоках: видали, мол, таких доходяг, из инвалидов в крэки выбившихся. А «доходяга»-то уж к тому времени красавцем стал. Но хитрый наездник знал его «болезненную» историю и не опасался, Он никого из четырех соперников не боялся: ведь у него в оглоблях побежит беспроигрышный. Все пять рысаков приняли со старта дружно. Кучно бежит четверка соперников, лидер сразу же вырвался метров на двадцать: попробуй, дескать, достань теперь. Первая половина дистанции (1600 метров) пройдена за две минуты восемь секунд. Три рысака, не выдержав темпа, отпали. Впереди маячит спина Василенко. Зангезур еще лидирует. Но на отметке 2400 метров Орион приблизился к лидеру. Наездник на нем нервно заработал хлыстом: так бесцеремонно никто еще не наступал на хвост «беспроигрышного». А Хабибуллин только слегка качал вожжами, и Орион усердно принимал посыл. На финишной прямой он настиг Зангезура и раздражающе задышал в спину его наезднику, а затем высунулся «вторым колесом» и финишировал нос в нос с «беспроигрышным», поделив кубок Поволжья с рекордным временем зоны в четыре минуты двадцать две секунды.
Одним из немногих любимцев для Хабибуллина остался светло-серый жеребец в яблоках Орион, покладистого нрава и отдатливый.
Разгар лета 1961 года застал Завдата Ибрагимовича и Ориона в Горьком на зональных рысистых состязаниях, куда съехались лучшие крэки Поволжья. Ипподромные трибуны полны народу, наиболее азартные болельщики сгрудились вдоль барьера. Все с нетерпением ожидали появления общего фаворита рысака из Куйбышевской области Челнока, многократного обладателя Большого приза Москвы, на котором должен был ехать знакомый соперник Хабибуллина по Куйбышеву Василенко. Выезд Челнока на проминку конелюбы встретили бурей аплодисментов и одобрительными возгласами. Многие азартные игроки в тотализатор в заезде с участием фаворита, видно, отдали предпочтение ему. Появление же Ориона перед трибунами осталось почти незамеченным. Разве что иные знатоки конской красоты выразили восхищение почти сметанной белизной его атласной кожи.
Мелодичный звон колокола возвестил: старт принят. Хабибуллин в решительном посыле вывел Ориона вперед и занял внутреннюю бровку. Знал: светло-серый не терпел рядом с собой соперника, его нелегко будет обойти. Правда, основные противники Челнок и Газоват держались неотступно следом. А дистанция 3200 метров. Вести бег на такое расстояние и до финиша выдержать лидерство непросто. Челнок идет вплотную за лидером, удручающе дышит в спину наезднику.
— Подстерегает, — понимающе усмехнулись сторонники Челнока.— Вот сейчас бросится из-за спины ведущего и запылит светленького.
Но предсказания знатоков не сбывались. Пока что фаворит вдоволь глотал пыль из-под копыт светленького. Полдистанции проехал Завдат Ибрагимович ведуном, прикинул по секундомеру: в две двенадцать — хорошее время. Если Орион выдержит взятый со старта темп, значит, победа обеспечена. А он должен выдержать: всю дорогу едет без излишней натуги, наездник, не то, что хлыстом, даже вожжами не пошевелил. Между тем наездники Челнока и Газовата энергично заработали хлыстами. И трибуны заметно ожили. Не на шутку встревожились болельщики фаворита. Но настоящие знатоки рысистой езды удрученно молчат.
Они понимают, что наездников только раздражают выкрики, невоздержанной публики: излишний шум может выбить из колеи нервную лошадь. А тут у завсегдатаев ипподрома не осталось больше сомнения: светло-серый в яблоках побеждал легко и уверенно. Конечно, легкость была кажущейся — это они тоже понимали. А достигалось такое полным взаимопониманием ездока и лошади, их физическим и душевным единением, расчетливым распределением лошадиной силы на всю дистанцию.
Когда впереди осталась последняя четверть круга, а Орион, не выказывая признаков усталости, по-прежнему продолжал вести бег, страсти зрителей накалились до предела. На финишной прямой наездник Челнока сделал последнюю отчаянную попытку обойти лидера. Хабибуллин спиной почувствовал опасность: всю дистанцию следовавший в спину рысак вдруг задышал где-то с правого боку. Значит, наездник вывел его «вторым колесом», чтобы захватить лидера полем. Вот-вот последует посыл. Но Завдат Ибрагимович опередил соперника, — подавшись всем телом вперед, качнул вожжами. Посыл был тотчас принят. В решительном броске Орион устремился навстречу своей победе, резко оторвавшись от обоих соперников. Наездник кинул мимолетный взгляд на трибуны — там творилось что-то невообразимое. Все повскакали с мест и кричали: одни — в отчаянии, другие — от восторга. Вот и финишный столб остался позади. 3200 метров Орион проехал в четыре двадцать четыре, побив рекорд зоны Поволжья, который держался двадцать лет. Орион и поныне остается чемпионом Поволжья на 3200 метров. Публика устроила светло-серому призеру и рекордисту» его наезднику бурную овацию.
В толпе на мгновение мелькнуло огорченное лицо пожилого Мишарина, который накануне призовой езды затащил Завдата Ибрагимовича к себе на «чай», а за столом под горячие очпочмаки распечатал бутылку «белоголовки».
— На работе не пить, — предупредил гость:
— Ну, коли так, балуйся чаем,— согласился хозяин. — Могу с девчонкой познакомить, симпатюля-девчушка.
— Хорош джигит, если у него одни юбки на уме.
Разговор явно не клеился. Гость догадывался, чего хотелось плутоватому хозяину: прощупать у него шансы на победу. Живший недалеко от ипподрома Мишарин, конечно, азартно играл. Не в тотализатор, где крупный куш не сорвешь, а в «черную кассу», если повезет, изрядно можно поживиться, Как завсегдатай ипподрома хозяин, разумеется, прослышал о победах Ориона и его наездника.
— Кто ж, по-твоему, одолеет?
— Тот, кто сильней.
— А кто сильней? — допытывался дотошный Мишарин.
— Это покажет финишный столб.
На том они и разошлись. Значит, Мишарин поставил на Челнока, а возможно и на Газовата, если играл в «парный», когда нужно угадать лошадей, которые придут первой и второй в одном заезде.
...

 Отправлено: 19.09.12 09:16. Заголовок: Герои этого повество..

Герои этого повествования
Орион (Одинокий - Неуязвимая) и наездник З.Хабибуллин

картина из музея Казанского ипподрома (авт.Э.и Н.Нагаевы)

 Отправлено: 19.09.12 19:47. Заголовок: ... Как раз наездник..

...
Как раз наездники двух претендентов и намеревались «переиграть» на беговой дорожке Хабибуллина. Памятуя о результатах прошлогодней борьбы на кубок Поволжья в Куйбышеве, Василенко на сей раз, решил застраховать себя и Челнока, но разгадав замысел соперников, Хабибуллин стартовал не в спину фавориту, как собирался делать, а повел бег. И Василенко, поневоле приняв со старта в спину наезднику Ориона, на этот раз оказался в проигрыше.
Через год после первенства Поволжья состоялся чемпионат сильнейших русских троек на Центральном Московском ипподроме, куда прибыл и Хабибуллин. Да, теперь он участвовал на конно-спортивных состязаниях совершенно в ином качестве.
По возвращении из Горького администрация Казанского ипподрома предложила ему готовиться ко Всесоюзному состязанию русских троек, и наездник без колебания взялся за дело,
— Кого намерен определить в Коренники? — справились у него.
— Ориона, — чуть подумав, решил Хабибуллип. А боковыми пристяжными к русскому рысаку он подобрал терских скакунов Цинуса и Цашера, также светло-серой масти.
Да, одна из особенностей русской тройки — гармоничное сочетание в одной упряжке рыси и галопа, бега и скачек. Потому и подбирается она одинаковой масти, роста и стати, схожего (точнее, взаимотерпимого) права, приблизительно равных резвостных возможностей.
Соблюсти гармонию внешних форм и масти — не главное. Сложнее подобрать конскую «компанию» по принципу взаимотерпимости. Жеребцы с трудом переносят общество друг друга в одном табуне. А тут надо терпеть себе подобного по соседству, в одной «связке». И вовсе сложно выработать у тройки лошадей способность взаимно соразмерять резвость, одновременно убыстрять или сбавлять ход, привести возможности пейса к общему знаменателю. Ведь тройки составляются из ипподромных бойцов, насквозь пропитанных азартным духом соревнования, когда соседство с другой лошадью после старта может быть воспринято - ими как соперничество.
Чаще в тройке обязанности лошадей распределяются так; коренник только направляет движение, а тянут в основном пристяжные. Но стоит одной из них «задурить», кореннику приходится брать часть работы на себя. Но у Хабибуллина все трое тянули вровень и выступали как плясуны хорошего ансамбля.
Много троек собрал в тот день Центральный ипподром, на трибунах которого, конечно, были и только москвичи. В двенадцатом (заключительному заезде сильнейших троек страны выступал Завдат Ибрагимович на сметанисто-серых красавцах. Он со старта предложил соперникам стремительный темп. Тройки летели по замкнутому кругу, едва касаясь дорожки. И возглавляла многоцветный «косяк» сказочно-огромная белая чайка. Коренник — ее тело, пристяжные — крылья.
— Орион! Хабибуллин! Орион! Хабибуллин! — отчетливо услышал наездник в шуме тысячеголосых трибун дружное скандирование. Значит, и болельщики из родного Татарстана не остались в стороне. Завдат Ибрагимович порадовал земляков: Орион, Цимус и Цашер первыми пересекли финишную линию.
За четыре беговых сезона Орион около сорока раз опередил соперников у финишной черты, пятикратно первенствовал на сабантуях, установил два рекорда Поволжья, а теперь вот отличился в троечном заезде.
Проезжая мимо зрителей в обратную сторону, победитель заметил на трибуне для почетных гостей Маршала Советского Союза Буденного. Сердце его забилось учащенно: Семен Михайлович приветливо махал наезднику. Впоследствии Хабибуллину посчастливилось получить приз лично из рук прославленного конника страны. А всего он пятикратно удостоился дипломов победителя, подписанных маршалом Буденным.
Завдат Ибрагимович, проделывая проездку почета перед трибунами, разглядел среди зрителей и жокея международного класса Николая Насибова.
Карьера международной знаменитости в скаковом мире начиналась конюшенным мальчиком на Куларском конезаводе, что на Северном Кавказе. Рос парнишка без родителей, переживать за него было некому. Вот он и брался выезжать самых строптивых, отбойных лошадей. Достался Коле однажды «строгий» жеребец Кроткий, который сызмальства обзавелся скверной привычкой опрокидываться назад. От его «кротости» прочие ездоки шарахались за версту. Так вот работал этого Кроткого Коля и был готов, что озорник под седлом вот-вот выкинет очередной трюк, потому как жеребец на дню по нескольку раз вскидывал вверх передние ноги и валился спиной наземь. Мальчишка только и делал, что успевал вывернуться из-под конской туши. Вскоре Коля Насибов был повышен в «ранге» — из конмальчиков выдвинулся в ездоки, и счет его побед на призовых скачках быстро рос.
— Пора выбраться на большую скаковую дорогу, — посоветовали парню знатоки, подметив в нем талант настоящего жокея,
— А как это сделать? — растерянно спросил Коля, еще не выезжавший за пределы родного края.
— Попросись на межобластные соревнования, — подсказали собеседники. — И постарайся победить.
Насибов так и сделал. Заметили его и определили жокеем Ростовского ипподрома. Вскоре Николай Насибов сделался фаворитом конелюбов Дола и Северного Кавказа, затем попался на глаза прибывшего в Ростов Семена Михайловича Буденного. И участь молодого Жокея была решена — Николай Насибов получил скаковую конюшню на Центральном Московском ипподроме.
Седло — не служебное кресло, и с помощью одного лишь протеже на нем долго не усидишь и далеко не ускачешь, если не наделен природным даром конника. А Насибов вскоре после перевода на столичный ипподром был возведен в ранг мастера-жокея, Затем, оседлав темно-гнедого Гарнира, Николай Насибов в полный пейс проскакал по ипподромам Берлина, Варшавы, Осло, Праги, Стокгольма. Зарубежный триумф принес победителю высший титул жокея международной категории.
- Сила Насибова в понимании скачки, — характеризует его литератор-конелюб Дмитрий Урнов. Он как никто другой, умеет он охватить общую картину заезда, знает в деталях о происходящем на дорожке, с поразительным расчетом распределяет силы лошади по дистанции. Стоит жокею бросить на лошадку мимолетный взгляд на проминке, и он уже знает, чего она стоит. Насибов обычно скачку выигрывал до старта... в мыслях. У финишного столба так оно и выходило.
Шум вокруг прервал раздумья Завдата Ибрагимовича и вернул его на Московский ипподром, где он только что проехал на тройке с лучшим призовым временем.

 Отправлено: 01.10.12 20:10. Заголовок: Джигит не падает под..

Джигит не падает под коня

— Хабибуллин, к директору.
Старший конюх Степан Былинкин загадочно улыбается. В кабинете директора — и начкон Соловьев.
— Явился, именинник? — приветливо улыбается Петр Федорович. Завдату как раз исполнился двадцать один год. Директор Баринов начал без предисловия:
— Как лучший конюх поедешь на Казанский ипподром призы брать. С рысаками-трехлетками.
Дмитрий Николаевич на директорском посту сменил Вагина, переведенного заместителем министра сельского хозяйства республики.
Начкон ободрительно улыбается:
— Не дрейфь, все будет хорошо.
— А я и не боюсь,— храбрится Завдат, а в душе, конечно, побаивается.
— Ну да? — удивляется директор. — А надо бы. Там, дорогуша, со всей Татарии съедутся лучшие наездники на лучших рысаках.
Парень знал это, только виду не показывал. Тем более, что он впервые должен попробовать свои силы в рысистых испытаниях. То, что было перед войной в Чистополе на двухлетке не в счет. Там на беговой дорожке мерялись силами лишь дебютанты. А теперь предстоит встреча с настоящими ипподромными бойцами.
Да и скаковой практики у Завдата за войну и первые послевоенные годы совсем но было. И только прошлым летом, три года спустя после окончания войны, он участвовал на сабантуйных скачках в Чистополе и выиграл первый приз на полукровке Стрекозе, принадлежавшей госконюшне. Вскоре на той же Стрекозе Завдат скакал на сабантуе в Каргалях (центре бывшего Кзылармейского района), где участвовало тридцать лошадей.
Со старта Завдат уверенно повел скачку. А в середине дистанции Стрекоза споткнулась и опрокинулась. Всадник, успевший высвободить ноги из стремян, отлетел в сторону. Стрекоза, отряхиваясь, вскочила на ноги, Завдат — в седло. Тем временем все двадцать девять лошадей проследовали мимо. Но полукровка и всадник не собирались сдаваться. Завдат выслал Стрекозу, и та понеслась мимо всех, как бы заставляя кадр крутиться в обратном направлении. Захвативший после падения Стрекозы лидерство соловой масти жеребец был у финишного столба, когда по соседству высунулась голова полукровки. Еще бы метр-другой запасу — и безраздельная победа. А так финишировали одновременно. Публика, войдя а азарт, ревела. И хотя первый и второй призы поделены поровну, фактическими победителями все единогласно признали Завдата и Стрекозу.
— Ай да молодец! Джигит не падает под коня! — подвел итог всеобщему восторгу почтенный аксакал, ветеран сабантуйных скачек.
В столицу республики Завдат привез трех трехлеток — Гусляра, Прогресса и Экватора.
Казанский ипподром встретил новичка сутолокой тренировок. В графике работы рысаков было расписано все: время, направление движения, чередование аллюров.
Экватор и Прогресс поступили на конюшню старейшего и опытнейшего наездника Фарраха Кашафутдинова, Гусляр — также к ветерану-коневоду Степану Староверову. Все три рысака были записаны в одном заезде, где выступали шесть трехлеток. Кашафутдинов ехал на Экваторе, Староверов — на Гусляре, а на долю Завдата достался невозмутимый флегматик Прогресс.
— Фаррах-абзый оставит всех в побитом поле, — определили на проминке трехлеток знатоки бегов.
— Да, старик знает, какую лошадь ездить. Можно смело ставить на Экватора.
У касс тотализатора толчея. На устах большинства любителей имя предлагаемого фаворита. Немногие болеют за Староверова и его Гусляра. О трех рысаках, на которых едут помощники наездников, ничего определенного публика сказать не может, зато насчет Прогресса и Завдата мнений общее и вполне определённо:
— Малай наглотается пыли па своем тихоходе.
«Малаю» уже двадцать один, но из-за малого роста он и впрямь среди прочих наездников выглядит мальчишкой. Да и объявили-то его всего-навсего учеником наездника.
Завдат и сам, приготовившийся созерцать хвост соперников, не очень выкладывался на проминке. Другие лошади то и дело проносились мимо, пыля в нос.
— Догоняй!
— А стоит ли догонять-то?
Четырежды колокол отбивал фальстарт (фальшивый старт), возвращая шестерку трехлеток на новый заход: все никак не удавался дружный старт. Наконец пятый удар колокола.
— Старт принят!
Как и предполагало большинство зрителей, в самом начале лидерство захватил Кашафутдинов. Трибуны зашумели.
— Фаррах-абзый! Не поддавайся! Но и Староверов на Гусляре висит у лидера на колесе.
— Дядя Степа! Догоняй! — прорываются отдельные голоса сквозь дружный хор сторонников Кашафутдинова. — Жми на всю катушку!
С почтительным отставанием держится тройка рысаков, едущих почти голова в голову. Подтверждая «прогнозы» ипподромных знатоков, Завдат замыкает бега. Отстает корпуса на три. Один хороший бросок Прогресса, и вся троица будет у него в хвосте. Завдат совсем не понукает лошадь, та едет без всякого напряжения, по своей доброй воле. А троица впереди режется между собой за третье призовое место, выбивается из сил. Теперь Завдат знает наверняка: третье место за ним. Со второй половины круга он осуществил задуманное. Наездники трех соревнующихся рысаков огорошены. Лошади заметно сбавили резвость: их перестали подстегивать.
На финишной прямой дал сбой Экватор. Его тот-час обошел Гусляр, а следом и Прогресс.
— Дядя Степа! Даешь приз! — завопили болельщики Староверов. Сторонники Кашафутдинова болезненно ахнули.
Среди поздравителей — начальник отдела коневодства Министерства сельского хозяйства Татарии Шайхутдинов.
— Хорошо проехал: 1600 метров за две минуты сорок секунд — вполне подходящий для трехлеток результат. Молодец! — встретил он победителя в конце почетного круга. — Не хватит ли в конюхах ходить? Пора в наездники выбиваться.
Завдат только мог мечтать о такой перемене в своей судьбе. Но можно ли всерьез думать об учебе, когда два младших брата не стали на самостоятельный путь?
— На моем иждивении двое несовершеннолетних.
— Экий же ты быстрый! Уже успел детишками обзавестись! — удивился начальник отдела.
— Не дети, а братья.
— Ну, мы что-нибудь придумаем,— обнадежил Шайхутдинов на прощание. Что тут придумаешь? Победитель республиканского приза рысаков-трехлеток снова вернулся к своим прямым обязанностям на Чистопольскую госконюшню.
Лето прошло. На исходе был сентябрь. Однажды утром Завдат только проездил жеребца, как его вызвали к директору.
Там он вновь увидел Шайхутдинова.
— Салям, чемпион! Ну, что надумал насчет повышения квалификации? В конюхах уже достаточно настажировался — семь лет. Пора подниматься выше.
— Рад бы, да семейные обстоятельства удерживают.
— Не удержат. С этим все улажено, — заверил Шайхутдинов. — Вот директор скажет.
— Да, да, на время учебы твоя зарплата сохраняется, — подтвердил Дмитрий Николаевич. — Братишкам будем выплачивать.
— Спасибо, — растроганно сказал Завдат.— А учиться куда?
— А учиться, парень, поедешь на Хреновской конезавод, в двухгодичную школу наездников, — сообщил Шайхутдинов.
— Успехов тебе, будущий маэстро! — дружески напутствовал Завдата начкон Соловьев.— А там, глядишь, на зоотехническое дело потянет, нам па смену.

 Отправлено: 04.10.12 15:14. Заголовок: Дебютанты — Время б..

Дебютанты

— Время бежит, как крэк на финишной прямой, — любит сравнивать дед Евстафий.— Особливо, когда оно покатилось под горку.
«Под горку» — значит, перевалило на вторую половину жизненной линии. В молодости — «в горку» — время для деда шло легким тротом — тихой рысью. Знай он, с какой бешеной скоростью несется в пространстве и во времени наша земля-матушка, непременно бы с ней сравнил. Но дед Евстафий с астрономией не знаком. Сравнивать же пейс (резвость) времени со скоростью мчащегося поезда или автомобиля он и не помышляет. Для старого конюха ничего нет резвее классного скакуна или рысака, когда крэк на финишной прямой (последние 400 метров) выкладывается весь в полный спид. (Спид — наивысшая способность лошади к броску). Про самолет и напоминать старику не стоит.
— Разве ж это пейс? — презрительно скривит он губы.— Будто черепаха по небу ползет.
Правда, дед не видел скоростных самолетов. Над беговой дорожкой, «пужая лошадей», тарахтели тихоходные У-2 и УТ-1, В последнее время и те не летают. Изменили курс.
Деду Евтею под девяносто. Для того, наоборот, время вовсе остановилось, как выдохшаяся водовозная кляча. После бесконечно долгих бессонных ночей единственная радость деду — приятные беседы на конюшне, на какой-то миг переносящие его на чудодейственных крыльях машины времени в далекую молодость.
А как обходится это самое время с нашим героем? Вначале оно, как бы балуя его, не торопило. Завдат даже сам готов был подстегнуть ленивый бег времени хлыстом; уж очень ему хотелось, чтобы поскорее достигли ипподромной зрелости его друзья Ласка и Силач. А потом парнишка вдруг почувствовал, как время с размеренного шага сразу приняло в машистую рысь. Его не стало хватать. Значит, наступила пора раннего повзросления.
Летом 1941 года Завдат готовился к сабантую с особенной тщательностью. Ему предстояло участвовать сразу на двух состязаниях рысистых и скаковых. Подопечные друзья Силач и Ласка, перешагнув отроческий порог, вступали в пору трудовой юности — им исполнилось по два года. Дебютировали они в один день: в следующее воскресенье, 22-го июня.
Для госконюшенников, за исключением начкона и дяди Степы, обе юные лошадки представлялись «темненькими» — неразгаданными. Завдат же, отрабатывая лошадей, не раскрывал у всех на глазах их возможности. Делал рысь и поднимал в галоп где-нибудь в отдаленном углу дорожки, чтобы конюшенный люд не мог по секундомеру определить резвость его питомцев.
Впрочем, касательно Силача у многих сложилось вполне определенное мнение: сынок-то весь в мамашу, а та — лошадь горячая, быстрая, но не выносливая, на полкруга только и хватало ее. Да, Сирена страдала фляйерством и с полдистанции начинала отставать. Сынок, правда, тоже горяч. Но по части выносливости он заметно превосходил свою мать. Физическими данными Силач вполне соответствовал громкому имени. Теперь никто не вспоминал, что родился темно-гнедой недоношенным.
...

 Отправлено: 05.10.12 19:43. Заголовок: И все же Завдат боял..

И все же Завдат боялся за белолобого. Ведь под седлом он менее полугода. Мыслимое ли дело за столь короткий срок подготовить лошадь к скачкам. Галоп — труднейший из аллюров. Лошадь, поднявшись в галоп, должна все время идти с одной и той же ноги — с правой или с левой. Смены ноги при этом аллюре не допускается. А умение лошади правильно галопировать достигается длительной тренировкой.
Не совсем просто обстояло дело и с Лаской, хотя Завдат занимался ее выездкой почти год. При чересчур живом и неуравновешенном характере рыженькая часто сбивалась с ноги и заскакивала — переходила с рыси на галоп. С каждым разом, правда, сбои происходили реже. Но на призовой дорожке достаточно однажды сбиться с ноги и загалопировать, чтобы очутиться в хвосте или совсем выбыть из соревнования (при четырех-пяти сбоях). По неопытности мальчик не знал всех причин, по которым лошадь с резвой рыси неожиданно переходила на галоп.
В день состязаний Завдат явился на работу даже раньше обычного, Волнение тринадцатилетнего подростка объяснимо: он впервые участвовал в призовой борьбе породных лошадей. Правда, в заездах двухлеток, делавших на призовой дорожке несмелые пробные шаги, в качалках и седлах сидели подростки. Но это обстоятельство ничуть не снижало ответственности момента. Наоборот, оттого, как проходил дебют кандидатов в крэки, часто зависела дальнейшая их участь. Хорошо показавшие себя с первых шагов рысаки и скакуны нередко сразу же попадали на известные в стране ипподромы к знаменитым тренерам.
На проминке Ласка огорчила Завдата, Обычно покорная в его руках, на сей раз рыженькая закапризничала, плохо слушалась ездока, несколько раз пыталась закинуться — выскочить из круга. Юную кобылицу нервировала необычно оживленная обстановка, шум публики вокруг. Но ведь и Другие лошади участвовали в бегах впервые, а принимали все, что творилось вокруг, как должное. Если так же поведет себя Ласка и после старта, поражение неминуемо. Вот обрадуется то конюх Семен, будет злорадствовать, подтрунивать. Завдат представил, как он его встретит у финишного столба.
Стараясь отогнать невеселые мысли, ездок решительно принял заартачившуюся кобылу на вожжи, одновременно начал ее оглаживать ласковым голосом, успокаивать. С шага еле заметным движением вожжей перевел лошадь на легкий трот, затем на полкруга согрел ее маховой ездой. То и дело обгоняя их, проносились такие же двухлетки.
— Догоняй! — задорно кричали с качалок конмальчики, с показной небрежностью держась за вожжи. Осанкой и манерой держать вожжи они, конечно, подражали своим любимым наездникам, коих почитали и боготворили. И каждый из мальчиков мечтал, повзрослев, сделаться таким же «маэстро»
Всякий раз, когда Ласку обгоняли другие рысаки, она стремительно вытягивалась в неодолимом порыве вперед, требуя ходу. Вожжам в руках Завдата — тугие струны, того и гляди лопнут — от напряжения немели пальцы. Горячая и нетерпеливая, лошадка еле сдерживалась, чтобы не ринуться вдогонку за соперниками. Выходит, рыженькая не любит глотать пыль из-под чужих копыт. Но Завдат не хотел до поры раскрывать возможности кобылы.
...

 Отправлено: 06.10.12 12:47. Заголовок: Госконкшшя обслужива..

Госконюшня обслуживала племенными жеребцами всех трех видов зону из шести районов: Аксубаевского, Алексеевского, Билярского, Кзылармейского, Ново-Шешминского, Шереметьевского. Колхозно-совхозные животноводы со всей зоны съезжались в Чистополь на состязания конников, которые превращались в подлинный триумф силы, скорости и грации четвероногих красавцев.
Конно-спортивный праздник открылся выводкой. По знаку зоотехника Петра Федоровича Соловьева, облаченного в тщательно отглаженный костюм с орденом Лёнина на лацкане, шествие возглавил рысак Жребий Татарстана, вороной красавец в белых чулках, ведомый старшим конюхом Степаном Былинкиным, также с орденом на груди по тем временам госконюшня была самой «урожайной» на орденоносцев). Следом, грациозно пританцовывая, появились орловские рысаки Рахмат, Рустем, Ильгам, Ипташ, Мстислав, Шахтер. Пружинисто, как на рессорах, вышагивали чистокровные скакуны Гйгант и Хинган. Степенно, с чувством собственной силы и достоинства шествовали владимирские тяжеловозы Зенит, Кажгар, Улан. Замыкали шествие жеребцы помоложе, менее знаменитые, но не менее привлекательные и грациозные.
Разномастный живой круг двигался в такт марша духового оркестра, вызывая восхищенные возгласы публики. Вместе с лошадьми торжественно маршировал и весь конюшенный персонал. А ветераны Степан Былинкин, Константин Епишин и дед Евстафий выглядели счастливыми именинниками. Ради таких редких, мо волнующих мгновений они готовы были верой и правдой служить его величеству коню изо дня в день с утра до вечера,
Вот разминка рысаков-двухлеток подошла к концу. Звонкие удары колокола приглашали их на старт. Пять дебютантов, машисто зарысили к исходной черте борьбы, Старт приняли, как и положено, с ходу. Завдат сразу же выпустил Ласку в резвую: надо было запастись пространством и временем на случай сбоя кобылы. Но и другие ездоки поступили точно так же. Стартовали кучно и дружно. Ласка повела группу, все больше отрываясь от нее.
— Завдат! Завдат, жми, не подкачай!
В хоре болельщиков он ясно услышал знакомые голоса. Громче других подбадривающе кричали Александр Леонтьевич Кармин, Анатолий Калашников, Борис Чекин. Завдат видел их еще во время проминке. Летчики приветливо помахали ему. Оба бывших курсанта уже второй год летают самостоятельно, оставлены в аэроклубе летчиками-инструкторами.
С полкруга Ласку нагнал вороной жеребчик, который тепло задышал Завдату в спину. В этот момент рыженькая заскакала, То же сделал «за компанию» вороной. Три жеребчика обогнали их. Ласка отпала на предпоследнее место, вороной — на последнее.
Финишная прямая — осталось 400 метров. Завдат показал лошади хлыст, Та в броске обогнала двух, настигла лидера — темно-гнедого жеребчика. Почти перед финишем гнедой заскакал. Если Ласка по его примеру сделает то же, обоих лишат призовых мест. Победа достанется вороному, который неотступно держится на два корпуса сзади. Чтобы отвлечь рыженькую от дурного воздействия соседа, Завдат показал ей хлыст. Обошлось! Финиш! Победа!
Круг почета мимо воображаемых трибун. Публика восторженно приветствовала Завдата и Ласку. При съезде с круга на пути экипажа стал обрадованный начкон.
— Поздравляю, Завдат, и тебя, рыженькая, с победой!
Петр Федорович расцеловал лошадку в симпатичную мордашку. Та ответила веселым ржанием.
Радость победы тотчас сменило новое волнение; как-то покажет себя на дистанции Силач, не скажется ли дурная наследственность — фляйерство мамаши? Хватит ли белолобому силы выдержать борьбу до конца? Правда, на проминках жеребчик держался молодцом. Но одно дело проминка, когда даже в резвую лошади поднимаются спокойно: никто их не дергает и беспрестанно не понукает. Другое дело призовая борьба — нервное напряжение седока непременно скажется и на лошади. Вдобавок непривычная для двухлеток обстановка — шум и суета многолюдья.
— Сразу не гони, прибереги силы лошади напоследок, — наставляет Петр Федорович. Он и на сей раз болеет за Завдата. Ведь под ним впервые на приз поскачет «гадкий утенок». А всякое трудное дитя дороже матери и наставнику.
На конюшне нет штатных наездников и жокеев. Эти обязанности выполняют молодые конюхи.
— Крепче сиди, подсоби на финишной жеребчику поводьями, — добавляет дядя Степа. Кавалерист-буденновец, конечно, за «глубокую» посадку в седле.
Коневоды с не меньшим усердием наставляли и соперников Завдата. Ведь под теми тоже поскачут впервые свои воспитанники. Силач, конечно, им более «свой», ближе к сердцу. Но борьба должна вестись честно, на равных.
И снова приняли после стартового колокола дружно. Никто не «просидел». Скачку повел игреневый жеребчик, заметно оторвавшись от двух соперников. Третий соперник — Силач — едет последним. И снова знакомые голоса из толпы,
— Завдат! Завдат, поднажми!
Темно-гнедого белолобика, что скачет последним, никто из соперников всерьез не принимает: недоношенный потомок фляйера далеко не уедет. А Завдату и не нужно далеко — всего полтора круга, 1600 метров — авось, и сын фляйера не подкачает. С полкруга мальчик, подавшись всем телом вперед, качнул поводьями. Силач охотно принял посыл. Ему надоело плестись по воле седока позади всех. Почувствовав свободу, белолобый рванулся вперед, словно пытаясь выскочить из-под чрезмерно сдержанного всадника. Вот два соперника уже в хвосте. Но до игреневого еще далеко. На миг Завдату показалось, что это он скачет на сабантуе на игреневом жеребце Гарифа-абый, но нет, это чистокровный скакун, и хотя только двухлеток, едет намного резвее того простого. Да, Силач должен поехать еще быстрее. Должен, чтобы победить.
Финишная прямая. Игреневый продолжает пылить в пол, корпусах в пяти. Не довольно ли? Завдат удобнее перехватил хлыст. Бить не пришлось. Жеребчик снова как бы ушел из-под седока и на голову прежде соперника пересек финишную черту. И снова победа! И снова начкон, дядя Степа, дед Евстафий поздравляют юного друга. Охотно принимает заслуженные поздравления и белолобый. «Гадкий утенок» окончательно преобразился в «лебедя».
Время приближается к четырем. Пора расходиться. Но внимание публики приковывает суровый голос Левитана. Война!
Пока юный конник вместе с четвероногими друзьями аттестовался на раннюю зрелость, на западной границе нашей Родины необстрелянные юноши держали грозный экзамен на солдата. Того самого, что впоследствии за финишным столбом, отлитый в бронзе, поднялся на пьедестал Победы.
Но это после. А пока начинался тяжелый старт. Выступал народный комиссар иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов:
— ...Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!

 Отправлено: 07.10.12 10:44. Заголовок: Кудрявый Уместнее б..

Кудрявый

Уместнее было бы это чудище природы и людского невнимания назвать Лохматым или Кудлатым. А уж на кудряша он никак не походил: коротко подстриженная жесткая грива топорщилась упрямо и угрожающе, словно иглы ежа или колючки кактуса. Давно не знавшая скребницы гнедая шерсть свалялась на малорослой лошадке с несоразмерно большой лохматой головой и с несуразным разметом передних ног. Таким предстал веред Хабибуллиным Кудрявый при первом «свидании», не вызвав у наездника особого восторга. Но и жеребец не выказал теплых чувств к визитеру, ответная реакция — попытка достать его задними копытами — скорее говорила об обратной эмоции.
— Осторожно! Этот бес и меня уж норовил приласкать копытцем, — предупредил конюх рабочей конюшни, где произошла первая встреча. — Легашом бы его окрестить — в самую точку. Хорош Кудрявый! Задом на людей вскидывается!
Описанному знакомству человека с этим четвероногим предшествовали кое-какие события.
Со-временем у Завдата Ибрагимовнча появились новые заботы: Министерство сельского хозяйства республики доверило ему работу по отбору и завозу в Татарию племенных рысаков и скакунов со всего Союза. В тридцати конных заводах страны побывал наездник за годы ипподромной службы. И в результате обновле-1!ия им поголовья жеребцов-производителей на конефермах колхозов и совхозов республики оживилась племенная работа по выведению чистопородных и полукровных лошадей упряжных и верховых пород. И еще успевал Хабибуллин учиться, заочно повышал профессиональное образование на зоотехническое отделении Мензеликского совхоза-техникума. Когда весной вернулся он с очередной экзаменационной сессии, товарищи по работе встретили его весело.
— Прибыл, джигит? — хитро улыбнулся в прокуренные усы наездник Гайнуллин. — А у нас тут без тебя прибавление в конюшнях вышло. И тебя, понято, не обделили.
Помощник Александр Булыгин недовольно хмурится. И только конюх Касим Ярмухаметов, как всегда, невозмутим. Чувствуя подвох, Завдат Ибрагимович вопросительно посмотрел на помощника.
— Восемь двухлеток прибыло из Шадринска,— продолжает хмуриться Булыгин.— Всех разобрали. Оставили нам доходягу. На рабочей конюшне стоит. Что хотите со мной делайте, а я за этой клячей не пойду.
Прошлой осенью Хабибуллин был на этом конезаводе Курганской области. Отбирал там на племя для Татарин рысаков-производителей. Дирекция намеревалась прислать на следующий беговой сезон своих двухлеток на Казанский ипподром. Выходит, прислали. Но что-то тут было не так: никак не могли шадринские коневоды выставить на призовую езду клячу.
На всякий случай Завдат Ибрагимович дождался конца рабочего дня, когда разойдутся конюшенные зубоскалы и острословы. И только потом решился' пойти посмотреть, что же все-таки досталось на его долю. После взаимных смотрин наездник попробовал познакомиться с шадринским «гостем» поближе, хотя был предупрежден насчет строгости его нрава. Поначалу для острастки жеребчик показал в неприветливом оскале молодые зубы. Когда же Хабибуллнн, невзирая на «серьезное предупреждение», полез в денник гнедой возмущенно отвернулся и ударил задом. Наездник едва успел увернуться от мелькнувших перед носом копыт.
— Видишь, какой серьезный! — испуганно заметил конюх. У наездника на случай конфликта был припасен в кармане сахар. В благодарность Кудрявый позволил провести себя на поводу до тренконюшни.
Наутро во время проводки даже на поводу жеребчик ковылял не совсем уверенно, словно гусь по льду.
— Ишь, как выписывает ходулями, — потешался конюх Ярмухаметов. — Того и гляди, нога за ногу заскочит и копытцами вверх сыграет. Не рысак, а русак, зайдем только и прыгать сердяге в оглоблях.
Похоже, Касим не преувеличивал: внешняя простоватость, лохматость и малый рост, делавшие гнедка схожим с крестьянской лошаденкой, усугублялись не-правильной постановкой передних ног и хромотой на левую заднюю ногу.
Первая выездка Кудрявого превратилась для персонала тренконюшен в увеселительное зрелище. Правда, самому наезднику было не до веселья, когда жеребчик на тихом троту без конца останавливался, «свечил», «козлил», закидывался в сторону от беговой дорожки.
— Вот ведь чертяка! Еле на ногах держится, а туда же, норовит на унос принять!
И только один человек не смеялся — директор ипподрома, в прошлом военный. Он приблизился к Кудрявому, который не хотел идти в упряжке шагом из-за болезни ноги, разглядывал его некоторое время полуудивленно-полусердито, затем повернулся к наезднику:
— Вот что, джигит, кончай-ка ты канитель с этим уродом. Отправим-ка его обратно.
— Не надо никуда отправлять,— возразил Завдат Ибрагимович.
— Как не надо? — еще больше удивился и рассердился директор.— И так всеобщим посмешищем стал!
— Смеется тот, кто смеется последний. Работать буду жеребца, — стоял на своем наездник. Директор безнадежно махнул рукой, отправился в контору. Отец его на ямской гоньбе состарился. Да и сам в юности держался за вожжи, чаще имея веред собой в оглоблях тихоходную водовозку. Повзрослев, посвятил себя военной службе. А по выходе в запас опять к коням вернулся. Только тут уже были другие лошади. Им одной любви было мало, требовался подход иной, научный. Поэтому директор не понял упрямства наездника, Зато другие наездники поняли: Хабибуллину известно то, чего не знают они.
Так оно и было, Накануне Завдат Ибрагимович заходил в контору, чтобы познакомиться с родословной Кудрявого. Глянул на его племенное свидетельство и не поверил своим глазам: впервые за работу наездником сподобился он заполучить в руки такого знаменитого орловца. Простоватый лохмач имел в предках по отцовской и материнской линиям лучших представителей породы.
...

 Отправлено: 10.10.12 19:00. Заголовок: Но прежде, чем прис..

Но прежде, чем приступить к регулярному тренингу, необходимо было оказать лошади серьезную ветеринарную помощь. Молодой ветврач Евгений Дмитриевич Сорокин, внимательно осмотрев гнедка — Дело ясное. Небось, Ибрагимыч, и сам диагноз поставил?
— Да, конечно. Неправильная выездка, тяжелые подковы, злоупотребление кобурами, довесками и прочей профилактической «обувью».
— Точно,— согласился ветврач.— И как результат — заболевание связок, сухожилий, атрофия мускулатуры. Что ж, будем лечить твоего красавца, будущего крэка.
Последнее Евгений Дмитриевич сказал без всякой иронии. Он уже знал родословную Кудрявого и, как всякий истый коневод, верил в звезду чистопородного орловского рысака. Назначил курс лечения. Ветврач и наездник сообща разработали наиболее эффективные упражнения лечебной гимнастики по укреплению мускулатуры. Тренинг жеребчику-двухлетке был определен с учетом его временных физических пороков с постепенным возрастанием нагрузки, включая более тихие аллюры (размашку, мах) без резвых концов. Резвые работы исключались, так как требовали преждевременного напряжения.
Целый месяц наездник воздерживался записывать Кудрявого на приз, укрепляя недовыезженному жеребцу-двухлетке на беговой дорожке мускулы и приучая его к соседству с соперниками. Записал с неохотой: знал, наверное, на что шел. Дебют шадринского питомца, конечно, никак нельзя было назвать триумфальным.
— А это еще что за конёк-горбунок? — оживились на трибунах, увидев в хвосте заезда двухлеток гнедого лохмача, который, словно на потеху публике, выкидывал самые неожиданные «номера». Со старта он не захотел принять в хорошую резвость, на дистанции раза два «сыграл в козла», потом с полного хода вдруг затормозил и попытался закинуться в сторону. И только заметив с той стороны хлыст, передумал «сбиваться с курса».
Успехи делаешь, Завдат-абый. Небось, никогда не приезжал первый... сзади? — зло пошутил Касим Ярмухаметов, принимая от наездника жеребца. Прав был конюх: за многолетнее наездничество Хабибуллин впервые остался на беговой дорожке абсолютным пыльником — замыкал призовую езду.
— Может, поторопился записывать, Ибрагимыч? Поработать бы еще малость жеребчика, — усомнился помощник Булыгин.
— Скорее, наоборот, Саша, задержался,— возразил наездник.— Поосторожничал, раньше надо было записывать. Для Кудрявого этот заезд — вроде генеральной репетиции. Настоящий боец через поражение приходит к победе. Не зря говорят: за одного битого двух не битых дают.
И с той поры Хабибуллин стал записывать гнедого упрямца на призовую езду еженедельно. Правда, жеребец не торопился выбиваться в крэки. Еще трижды приезжал лохмач хвостовым или, как зубоскалил конюшенный люд, местом у финишного столба переменившись.
— И долго думаешь, джигит, цацкаться с этим пыльником? — донимал Завдата Ибрагимовича директор ипподрома.
— Пока призером не сделаю, — невозмутимо отвечал наездник.
— Призером — сомневаюсь, а вот позором — это точно, уже сделал,— хмурился директор, неодобрительно косясь на Кудрявого.
— Серчает старик, — усмехнулся ветврач Сорокин. — Торопыга, без промедления подавай ему чемпиона породы. Рысака вырастить не цыплёнка под клушкой вывести.
Продолжая каждодневно проезжать гнедого, Завдат Ибрагимовпч отрабатывал с лохматым строптивцем маховую и резвую езду, старался приучить его к обществу соперников. Работал с высоко поднятым чеком, привязав свислый хвост жеребчика к вальку качалки — так трудней было ему бить задом. К осени Кудрявый окончательно вошел в силу. Но и буйства у него прибавилось. И когда наездник попытался по зимнему первопутку проехать на жеребце в русской упряжи, тот так ударил задом, что вдребезги разнес сани и с вывороченными оглоблями помчался наискосок бегового круга. К удрученно стоящему возле разбитых саней Хабибуллину подошел наездник Староверов.
— Брось с дураком возиться, пока оп тебя на тот свет не прокатил!
— В этом дураке заключена резвость многих поколений орловцев. Жалко бросать.
И Завдат Ибрагимович работал Кудрявого. Весной по грязи гнедой вел себя спокойней: на вязком грунте не больно норов свой вздорный выкажешь. А в мае 1961 года записал на приз. Дважды не захотел подавать на старт, принял лишь после двух фальстартов. И снова выкидывал на дистанции «внерепертуарные номера», вызывая смех и оживление публикой.
— Смотри! Смотри! Кудлатый опять пошел выписывать коленца!
Пока строптивый выделывал на беговой дорожке «коленца», все три соперника Бодрый, Октава, Доморощенный, ведомые Староверовым, Гайнуллиным, Гришиным, изрядно пропылили его с наездником. И на очередной проездке Кудрявого Хабибуллин, кажется, нашел причину нервозности лошади при маховой и резвой езде. Имея крутой и высокий ход, гнедой сильно «подгребал» под себя передними ногами и забрасывал грудь и живот комьями земли, что, видимо, и выводило его из состояния равновесия. И вот на следующую маховую работу Завдат Ибрагимович выпустил строптивца с обмазанным глиной животом. Так жеребец ехал веселее, меньше нервничал, лучше слушал команду, охотнее реагировал на посыл. Значит, таким способом удалось снять чувствительность от ударов комьями.
...

 Отправлено: 13.10.12 13:43. Заголовок: В июне Ибрагимов зап..

В июне Ибрагимов записал его на приз.
— Ба! А кудлатый-то с обмазанным пузом побежит! — потешалась публика на трибунах.
Старт Кудрявый принял спокойно. Хабибуллин по обыкновению поехал на нем последним. На финишной прямой без натуги объехал Ахаева на Ладе, Сапарова на Пойме. Бег вел Гайнуллин на Обтяжке.
— Кудлатый, беги! Мазаный, наддай! — зашумели трибуны, дружно приняв сторону Кудрявого.
И «мазаный» наддал, перед столбом объехав и лидера Обтяжку. Соперники были не из сильных, — но в данном случае важна победа, причем первая после многих поражений. Зрители устроили победителям продолжительную овацию. Но торжествовать было преждевременно: еще не родилось взаимопонимание между наездником и лошадью. Значит, успех мог быть просто случайным.
Через неделю — Большой трехлетний приз в два заезда по 1600 метров, где участвовало шесть лошадей. И снова Кудрявый бежал с обмазанным глиной низом. Опасаясь проскачки, Завдат Ибрагимович не очень торопил гнедого в первом заезде. Приехал третьим, пропустив вперед Ахаева на Выдержке и Гайнуллина на Октаве. Во втором заезде Хабибуллин, решив вырвать победу, повел бег и занял бровку. С полдистанции к нему полем подъехал Гайнуллин на Октаве и стал посылать мызганьем (втягиванием воздуха губами). Знал хитрец: не терпел Кудрявый мызганья. Сделав сбой, гнедой подхватил на унос. Протащил целый круг, перекрыв на полкруга норму.
— Вот чешет! Вот припускает кудлатый! — громко восторгались зрители прытью рысака, забыв, что тот за проскачку вовсе выбыл из игры. Приз достался Гайнуллину.
На следующей маховой работе наездник решил испробовать для задних ног лошади... штаны, что в истории упряжной езды, видимо, практиковалось впервые. Хабибуллин полагал, что необычная конская одежда предохранит гнедого от летящих из-под копыт комьев. Нет, не понравились кудлатому штанишки. А может, он возмутился бесцеремонным хохотом конюшенного люда. Словом, проехав чуток размашкой, потащил наискосок круга и всю дорогу усердно бил задом. Присутствовавший при этом директор испугался больше наездника и запретил дальнейшие тренировки.
— Это не лошадь, а убийца! Вернуть в завод! Пусть сами цацкаются со своим людоедом! — грозился он кулаками, как будто его могли слышать и видетъ шадринские коннозаводчики.
После случившегося Завдат Ибрагимович несколько дней работал Кудрявого без упряжи, пристегнув к задку тарантаса. Наблюдая за крутым ходом лошади на свободной рыси, наездник сделал для себя неожиданное открытие: гнедой выхватывает комья земли шипами подков. Значит, надо попробовать подковать гладкими подковами. Тогда, наверно, меньше будет кидать землю под себя. Начал работать по два часа в день после обеда, когда беговая дорожка была свободна и, ничто не нервировало лошадь, Жеребец шел лучше, чувствовал себя спокойнее.
В августе — приз по случало Дня Военно-Морского Флота, Хабибуллии со старта принял последним (пятым). На дистанции Кудрявый не проявил особого энтузиазма к улучшению своего места в заезде. Наездник, почувствовав, что подстегивать гнедка еще преждевременно, так и проехал до финиша хвостовым.
Да, 1961 год пока доставлял Завдату Ибрагимовичу одни неприятности, когда дело касалось тренинга и призовой езды на Кудрявом. Но наездник с твердой верой в «голос крови», в то, что пейс поколений чистопородных орловцев непременно скажется на упрямом потомке, настойчиво продолжал тренировать Кудрявого. Работал его ранним утром и вечером, когда дорожка была свободная. И, наконец, родилось взаимопонимание. Многолетний опыт и природное чутьё коневода подсказали Хабибуллину: лошадь устала упрямиться, поверила в добрые помыслы человека. Но не всякого человека, а только того, который сидел на вожжах. По-прежнему оставаясь для других неподдающимся, рысак согласился выполнять команды своего наездника. Не покорился, нет, а именно благосклонно согласился. Норовистая лошадка никогда и никому не покоряется до конца. С ней всегда надо держаться настороже: никогда не знаешь, когда попадет ей «вожжа под хвост и на унос она закинется.
Приз, посвященный Дню шахтера, собрал лучших трехлеток республики. Наиболее вероятным кандидатом па лидерство считалась Выдержка, на которой ехал Ахаев.
— Взгляните, кудлатый опять бежит! — весело заметил кто-то на трибуне. Несмотря на все неудачи и выверты в характере, зрители симпатизировали по-крестьянски простоватому малорослику и его настырному наезднику. Полдистанции держался в спину Кудрявый, а потом ему надоело глотать пыль из-под чужих копыт. Завдат Ибрагимович почувствовал перемену в настроении лошади и еле заметным движением рук пошевелил вожжами.
- Смотри-смотри, кудлатый поехал! — зашумели на трибунах. Да, поехал многократный неудачник, без натуги объехал трех кучно державшихся рысаков, захватил Староверова на Бодром, а на финишной прямой достал-таки и лидера Выдержку. И хотя Ахаев принялся усердно обрабатывать хлыстом круп бедной кобылы, Кудрявый был у финишного столба двумя секундами раньше. Когда победители проезжали мимо трибун, зрители в восторженном приветствии повскакали с мест.
Беговой сезон 1961 года Кудрявый закончил убедительной победой среди шестерки рысаков-земляков на приз родного Шадринского конезавода, вновь одолев в упорной борьбе Выдержку и Бодрого.
А отдохнув и поднабравшись сил, Кудрявый с помощью Хабябуллина начал готовиться к Большому новогоднему призу, усердно репетировал по зимней дорожке. И не зря: 1962 год гнедой начал блестящей победой на новогодних состязаниях, а в летний беговой сезон вырвал шесть первых призов, среди которых Большой орловский четырехлетний приз.
А следующий год для Кудрявого ознаменовался зональными соревнованиями на кубок Поволжья в Ульяновске, где участвовали крэки из пяти областей, Татарии и Чувашии. Началось с неудач. На маховой работе кто-то из наездников мызгнул поблизости, и Кудрявый потащил на унос. С трудом остановил его наездник.
— Теперь знаю, что твоему жеребцу нужно,— самодовольно ухмыльнулся мызгун.
Кудрявый участвовал в заезде орловцев, где бежали на 2400 метров шесть лучших представителей породы. Во избежание проскачки Хабибуллин принял со старта в спину и держался так весь круг. На финишной прямой приблизился к основной группе и перебрался на второе место. А ведь еще в первой четверти пути наездником лидера Акатуя из Горького Пичуговым был предложен высокий пенс — тридцать две секунды. И это в начале дистанции, когда наезднику и лошади бывает трудно преодолеть нервный барьер. Но Кудрявый выдержал заданный темп. За сто метров до финиша Завдат Ибрагимович впервые наложил на круп лошади хлыст. Ударил не сильно, а как бы подтолкнул рысака вперед. 'Реакция на посыл была мгновенной. В резком броске гнедой захватил серого Акатуя и на голову прежде его высунулся за финишную черту. Победа простоватого малорослика над серым красавцем была до того неожиданной, что ульяновские зрители, перескочив через барьер, сняли наездника с качалки и принялись подбрасывать в воздух.
Да, из-за таких счастливых мгновений стоило и потрудиться, отдать воспитанию характера гнедого упрямца три года жизни, чтобы поколения чистопородных орловцев побежали в полный спид в их строптивом потомке. А иначе голос крови так бы и не проявился в Кудрявом, и стало бы в древней семье орловских рысаков одним неудачником больше. Коневод еще раз доказал, что чистопородные лошади не рождаются с клеймом неудачника, а становятся таковыми в силу жизненных обстоятельств, которые в свою очередь зависят от окружающих людей. Кудрявому в этом отношении повезло.
Но в тот день на Ульяновском ипподроме гнедой малорослик был не единственным источником радости для наездника. Не менее удачными оказались для Завдата Ибрагимовича и последующие заезды — он первым пересек финишную черту на Увлекательном (на 3200 метров), Буяне, Руслане и Приятеле. Пять первых призов за день — это ли не везение! А команда Татарии в том году седьмой раз выиграла кубок зоны Поволжья!
Видать, не зря в том же 1963 году Хабибуллин первым в республике удостоился высокого звания мастера-наездника. И, конечно, гнедой упрямец Кудрявый тоже «постарался» копытами в пользу Завдата Ибрагимовича.